Entry tags:
По поводу
1) Кто станет президентом США?
Не имею представления.
Все т.н. "социологические опросы", посвященные этому сюжету, в реальности говорят только об одном: среди электората США в целом, а также нескольких решающих штатов, поддержка обоих кандидатов распределена примерно поровну. На мой взгляд, механизм того, что называют социологическими опросами, принципиально не позволяет делать сколько-нибудь осмысленные выводы с точностью, превышающей, условно говоря, 10-15 процентов. То есть, допустим, если цифры поддержки чего-то там показывают сегодня 32 процента, завтра 28 процентов, послезавтра 38 процентов - в моих глазах это одно и то же, "примерно треть".
Есть очень интересные исследования о том, как менялось отношение публики к самому феномену опросов. По мере того, как их популярность в СМИ и в среде "политологов" возрастала, скептицизм со стороны респондентов тоже увеличивался. Как мне показалось, об этом очень ярко написано в книге Robert Wuthnow (не знаю, как его фамилия пишется по-русски - Уотноу?) "Inventing American Religion: Polls, Surveys, and the Tenuous Quest for a Nation's Faith". Впрочем, для экономиста это должно быть самоочевидно: реальное поведение людей в момент действия не тождественно тому, что люди собираются делать до наступления этого момента, а мысли людей о том, что они собираются делать в будущем, не тождественны тому, что они считают уместным рассказать об этом. На все это накладывается принципиально неразрешимая проблема репрезентативности выборки и атрибуции отказывающихся давать ответ на вопрос, особенно когда вопрос воспринимается как общественно нагруженный. Попытки решить эту проблему использованием каких-либо формул и пересчетов ничем не помогают, а только подчеркивают ее неразрешимость.
2) Может ли Камала Харрис стать президентом?
Да, безусловно может. При этом она сама имеет к этому самое косвенное отношение. Нынешние выборы идут не столько между Харрис и Трампом, сколько между Трампом и не-Трампом. На месте Харрис мог быть практически кто угодно, на результатах это, скорее всего, почти не сказалось бы.
В этом плане мне кажется очень познавательным результат опроса, проведенного центром Пью в 2016, 2020 и 2024 годах. Эти результаты существенны именно тем, что на них видна разница и динамика в десятки процентов.
Конкретно, в ходе предвыборных опросов Пью задавал достаточно традиционный вопрос о мотивах предполагаемого голосования. Но в перечень предлагаемых ответов, помимо содержательных, включался и ответ типа "потому что мой кандидат Икс - не кандидат Игрек от противоположной партии". Результаты можно найти в материалах центра Пью, посвященных поддержке американской публикой политики США в украинском вопросе:
https://www.pewresearch.org/wp-content/uploads/sites/20/2024/07/PP_2024.7.29_ukraine_REPORT.pdf
Та формулировка ответа, которая кажется мне существенной, несколько поменялась. В 2016 году она была "Not or not as bad as" (соответственно, Трамп или Клинтон), в 2020 и 2024 - "not (соответственно, Трамп или Байден)/Lesser of two evils". Разница формулировок мне кажется несущественной.
Так вот, среди сторонников Трампа наличие этого мотива его поддержки - голосование за него, потому что он не Клинтон или Байден - оставался и остается примерно устойчивым в пределах 20-30 процентов (мотивов у одного респндента может быть больше, поэтому сумма ответов превышает 100 процентов):
2016 - 33 %
2020 - 20 %
2024 - 30 %
Среди же сторонников, соответственно, Клинтон и Байдена эти цифры выглядят совсем иначе:
2016 - 32 %
2020 - 58 %
2024 - 56 %
Как мне показалось, до 2016 года именно этот вариант ответа не предлагался (или я по криворукости не смог его найти), поэтому приходится условно исходить из того, что 20-30 процентов - нечто вроде базовой нормы в условиях двухпартийной президентской системы. То есть где-то порядка четверти или трети голосующих руководствуются, помимо прочего, отчетливо негативной мотивацией, желанием голосовать "против N". И если среди той половины электората, которая поддерживает Трампа (для простоты идентифицируем их с республиканцами) этот уровень остается более или менее устойчивым, то среди другой половины (демократов) он вырос вдвое, став доминирующим.
Иными словами, переключение регистра пропагандистской машины СМИ с высокомерно-снисходительно-насмешливого отношения к Трампу в период кампании 2016 к всеподавляющей манихейской любви-ненависти после его неожиданной победы - привело к тому, что клиентура пропагандистской машины стала воспринимать выборы как вращающиеся исключительно вокруг мифологизированной фигуры Трампа. В результате выборы и стали тем, что мы наблюдаем - голосованием за Трампа или против Трампа. Фигура его оппонента превратилась в то, что называется placeholder, заглушку, пустое место. Таковы Байден и Харрис, на их месте мог быть кто угодно, и результаты не сильно отличались бы.
3) Такие ножницы между республиканцами и демократами вряд ли случайны. Поддержка этих партий не симметрична, она отражает реальное различие не только в политическом мировоззрении, но и в более глубоких механизмах восприятия окружающего мира.
В этом контексте мне кажутся очень интересными материалы опросов, проведенных Skeptic Research Center (SRC) в рамках проекта "Paranormal & Conspiratorial Ideation Study (PCIS)". Там много чего любопытного, но в данном случае особо интересен их четвертый доклад данной серии, за март 2022 года ("Who Endorses Conspiracy Theories about Government Elites?")
Тут надо сразу сказать, что в моих глазах понятие "конспирология" само по себе не содержит никакой отрицательной нагрузки. Представление о том, что причины неких событий не такие, как нам рассказывают, напрямую вытекает из самого факта секретности, конфиденциальности неких сведений, касающихся этих событий - в первую очередь секретности государственной. Единственная причина секретности состоит в том, что правительства не хотят, чтобы мы узнали что-то сверх того, что уже не секретно, поэтому совершенно естественно предположить, что за секретами скрывается некое альтернативное объяснение событий.
Так вот, авторы данного опроса очень остроумно сравнили убежденность в "конспирологических" теориях разной природы. С одной стороны, они включили опрос одну явно абсурдную теорию, с другой стороны - две гораздо более реалистичные и нисколько не абсурдные по своим формулировкам.
- QAnon: "The government, media, and financial worlds in the United States are controlled by a group of Satan-worshipping pedophiles who run a global child sex trafficking operation"
- Deep State: "The actions of the US government are not determined by elected officials, but by an unelected secret group of business and cultural elites known as the Deep State"
- Epstein Murder: "High ranking officials, powerful politicians, and noted celebrities are hiding information about the murder of Jeffrey Epstein to cover up illegal or immoral sexual activity"
Неожиданный (для кого-то) результат состоит в том, что поддержка абсурдной конспирологической теории не связана с партийной идентификацией, а поддержка не-абсурдных - как раз связана.
Такой же примерно результат показывает и самый первый доклад серии ("Who Endorses COVID-19 Conspiracies?"). Поддержка абсурдных теорий распределена равномерно, поддержка реалистичной теории (собственно, практически гарантированно соответствующей действительности, что еще в 2021 году было публично признано американскими разведслужбами) сильно смещена в сторону республиканцев. Вот эти три теории:
- "COVID-19 was developed in a Chinese lab and Chinese officials have covered it up"
- "The COVID-19 vaccine contains tiny computer chips to help make government surveillance of people easier"
- "Political and medical elites are hiding the truth about how the COVID-19 vaccines cause magnetic reactions"
https://www.skeptic.com/research-center
https://www.skeptic.com/research-center/paranormal-conspiratorial-ideation-study
https://www.skeptic.com/research-center/reports/Research-Report-PCIS-001.pdf
https://www.skeptic.com/research-center/reports/Research-Report-PCIS-004.pdf
На этом фоне неравномерно распределенного скептицизма немудрено, что восемь лет непрерывной кампании в СМИ привели к формированию в головах демократов максимально карикатурного образа Трампа - фашиста, нациста, нового Гитлера, врага человечества.
4) Одно из самых удивительных наблюдений - это что люди, искренне считающие Трампа фашистом и врагом человечества, столь же искренне отвергают мысль о фальсификации выборов в пользу его оппонентов. Очевидно, этим людям просто не приходит в голову простейшая умозрительная ситуация. Они не задумываются над тем, как бы сами поступили, если бы от их личного поведения зависело, будет ли злодей объявлен победителем выборов или нет - скажем, если бы они имели возможность вбросить тот самый недостающий голос, который бы все и перевесил.
Казалось бы, очевидно, что если вы считаете некий результат выборов прямым путем к всемирной катастрофе, геноциду, гибели человечества, то вас не может останавливать такая ерунда, как небольшая корректировка какой-то бумажной отчетности. Уверен, что если таких людей спросить, считали бы они морально оправданным фальсификацию выборов в рейхстаг 1932-1933 годов с тем, чтобы не допустить Гитлера к должности канцлера - они бы, не задумываясь, ответили "да". Тут, кстати, интересно, что в рассуждениях о том, как выборы могут привести к диктатуре, примерно в 100 процентах случаев приводится исторический пример Германии и примерно в 0 процентах случаев - исторический пример Чехословакии, хотя разница между Гитлером и Готвальдом в том, что касается внутренней политики, не так уж велика (а на внешнюю политику Готвальд посягать, естественно, не мог) - собственно, если ограничиваться внутренней политикой мирного времени, то режимы Готвальда, Ракоши, Димитрова, Георгиу-Дежа были явно более диктаторскими и кровавыми.
Так вот, в свете того, что предпочтения мелких служащих государственного аппарата, типа школьных учителей, сотрудников ведомств низшего и среднего уровня и т.д. отчетливо смещены в сторону сторонников государственного контроля (читай: демократической партии), то нисколько не мудрено, что вероятность низового, спонтанного, некоординированного мухлежа, сдвигающего результаты в сторону противника Трампа, не может быть признана нулевой. В итоге единственное, что можно с уверенностью сказать про выборы 2020 года - это что после них победителем был объявлен Байден. Сколько было на самом деле подано голосов за того или другого кандидата - мы не знаем и никогда уже не узнаем. Это отдельная тема, ее можно развернуть отдельно, сегодня же достаточно того, что теперь к выборам подошли более подготовленными и те, кто хочет ограничить вбросы и фальсификации, и те, кто хочет их использовать. Уже одно это делает объявленные результаты непредсказуемыми.
5) Тема, которая сильно меня занимает последние годы - это соотношение логики и эмоций в аргументации, риторике, действии людей. Опять же, это отдельный сюжет, здесь достаточно ограничиться тем, что выборы всегда включают огромный эмоциональный (он же иррациональный) компонент, даже если мы считаем это неправильным. Это особенно характерно для выборов сравнительно более персонифицированных, где голоса подаются не за более или менее обезличенный список, а за конкретного кандидата.
Наибольшее воплощение все это находит в президентских режимах, о которых мне случалось писать неоднократно. Хотя все умом понимают, что президент как глава исполнительной власти влияет на ход событий не своей улыбкой, прической и дикцией, а своими управленческими решениями, в реальности эмоциональный фактор сплошь и рядом перевешивает. В итоге внимание смещается с "что сделал (или не сделал)" - к "как сказал", а анализ реальных действий - к анализу тщательно вырванных из контекста слов.
Я считаю, что не будет сильным преувеличением сказать, что человеческая цивилизация, цивилизованность в огромной степени сводится к способности контролировать свои эмоции и действовать вопреки им. При этом мне самому очень трудно отслеживать, где мои неизбежные эмоции начинают превалировать, где они подавляют и затемняют логику и разум. Видимо, мы обречены на это неизбежно зашитое в нас противоречие.
Тем не менее, я полагаю, что в своем мнении о Трампе я отталкиваюсь в большей степени от рациональной оценки. Для меня главное в нем - это не его самолюбие, поведение, риторика и все остальное, а тот факт, что он принадлежит к редчайшей категории политиков, эффективно мобилизующих массовую поддержку вопреки устоявшимся партийно-государственно-академически-медийным элитам, но при этом НЕ принадлежащих к всемирной партии государственного регулирования. Таких политиков на моей памяти можно буквально счесть по пальцам, причем все они обычно вызывали идиосинкразию, презрение и ненависть со стороны образованных кругов элиты.
Опять же, как мне неоднократно случалось писать, права и значимость президента США неимоверно преувеличиваются в сознании публики, включая публику американскую и академическую. Сам по себе президент может сделать сравнительно немного, его полномочия максимальны в области внешней политики и минимальны в области внутренней политики (обычно гораздо более значимой для избирателя).
Очень характерно, что в области внешней политики важнейшие решения Трампа были им осуществлены в режиме буквально личной дипломатии, вопреки внешнеполитической бюрократии и в обход ее - и, как ни удивительно, по большей части остались неизменными после его ухода из Белого дома. Администрация "коллективного Байдена" вернулась в ВОЗ и снова впряглась в "климатическую" белиберду, что по большому счету ничего не изменило - но не пересмотрела ключевые решения Трампа в израильском, иранском, корейском, кубинском, афганском вопросах. Это, собственно, настолько же поразительно, насколько мало осознается.
Главное же, естественно, в области внутренней политики. Здесь важнейшим достижением Трампа - вполне осознанном и открыто подчеркиваемом - было не то, что он сделал, а то, что он не стал делать. Он не смог осуществить дерегулирование, так как для этого недостаточно одной президентской власти. Но он не стал расширять регулирование, в отличие от тех, кто был до него и после него. Или, как минимум, при нем темпы расширения регулирования существенно снизились.
Именно расширение государственного регулирования последние как минимум полвека является главным препятствием цивилизации, главным злом - злом, в котором с огромным энтузиазмом участвуют сотни тысяч ученых профессоров, публицистов и политиков. Это регулирование может принимать самые разнообразные формы, это может быть и "защита интеллектуальной собственности", и "борьба с отмыванием денег", и "борьба против инсайдерства", и судейский активизм, и "климатическая повестка", и все мыслимые виды цензуры. Но за ними всеми стоит одно - зашитое в нашей природе стремление к диктатуре, доминированию, для письменного народа проявляющееся в том, что я бы назвал "интеллектуальной диктатурой".
В этом - суть того, что иногда называют туманными, запутывающими словами типа "левизна", "социализм" и т.д. Когда-то знаменем всего этого было прямое огосударствление и тотальное планирование, в наше время - регулирование.
Здесь очень опасно становиться заложниками наклеек. Десятки лет американские политики прилагали огромные (и абсолютно бессмысленные) усилия для выяснения, является ли тот или иной деятель (Кастро, Ортега, Мао, Сукарно, Насер, Перон, Гайтан, Бош, Альенде) "коммунистом". Как показала история, формальная принадлежность к организации, исповедующей ту версию социалистической веры, которая возводит свои корни к безумным писаниям Маркса и Ленина - сама по себе вообще почти ничего не означает. Судить можно и нужно прежде всего по делам.
Именно по этой причине я являюсь "трампистом". Усматривая главную опасность в государственном регулировании, я не могу не ассоциировать себя с тем, кто хоть как-то ему противостоит.
При всем при этом я не питаю никаких особых надежд на политику Трампа в случае, если он будет объявлен победителем. Я всегда исходил из того, что когда-то назвал "принципом Ришелье" - то есть представления о том, что политическая линия только тогда по-настоящему эффективна, когда проводится тем, кто формально может считаться ее противником. Когда-то Генрих IV был убит, так как подозревался в тайных симпатиях к протестантам; после его смерти Ришелье, в статусе кардинала римской церкви, смог бросить всю военную мощь Франции на поддержку протестантских германских княжеств в их противостоянии с католиками.
Трамп может мобилизовать массовую поддержку в борьбе против расширения регулирования, но превратить эту поддержку в эффективное дерегулирование он, скорее всего, не сможет.
Не имею представления.
Все т.н. "социологические опросы", посвященные этому сюжету, в реальности говорят только об одном: среди электората США в целом, а также нескольких решающих штатов, поддержка обоих кандидатов распределена примерно поровну. На мой взгляд, механизм того, что называют социологическими опросами, принципиально не позволяет делать сколько-нибудь осмысленные выводы с точностью, превышающей, условно говоря, 10-15 процентов. То есть, допустим, если цифры поддержки чего-то там показывают сегодня 32 процента, завтра 28 процентов, послезавтра 38 процентов - в моих глазах это одно и то же, "примерно треть".
Есть очень интересные исследования о том, как менялось отношение публики к самому феномену опросов. По мере того, как их популярность в СМИ и в среде "политологов" возрастала, скептицизм со стороны респондентов тоже увеличивался. Как мне показалось, об этом очень ярко написано в книге Robert Wuthnow (не знаю, как его фамилия пишется по-русски - Уотноу?) "Inventing American Religion: Polls, Surveys, and the Tenuous Quest for a Nation's Faith". Впрочем, для экономиста это должно быть самоочевидно: реальное поведение людей в момент действия не тождественно тому, что люди собираются делать до наступления этого момента, а мысли людей о том, что они собираются делать в будущем, не тождественны тому, что они считают уместным рассказать об этом. На все это накладывается принципиально неразрешимая проблема репрезентативности выборки и атрибуции отказывающихся давать ответ на вопрос, особенно когда вопрос воспринимается как общественно нагруженный. Попытки решить эту проблему использованием каких-либо формул и пересчетов ничем не помогают, а только подчеркивают ее неразрешимость.
2) Может ли Камала Харрис стать президентом?
Да, безусловно может. При этом она сама имеет к этому самое косвенное отношение. Нынешние выборы идут не столько между Харрис и Трампом, сколько между Трампом и не-Трампом. На месте Харрис мог быть практически кто угодно, на результатах это, скорее всего, почти не сказалось бы.
В этом плане мне кажется очень познавательным результат опроса, проведенного центром Пью в 2016, 2020 и 2024 годах. Эти результаты существенны именно тем, что на них видна разница и динамика в десятки процентов.
Конкретно, в ходе предвыборных опросов Пью задавал достаточно традиционный вопрос о мотивах предполагаемого голосования. Но в перечень предлагаемых ответов, помимо содержательных, включался и ответ типа "потому что мой кандидат Икс - не кандидат Игрек от противоположной партии". Результаты можно найти в материалах центра Пью, посвященных поддержке американской публикой политики США в украинском вопросе:
https://www.pewresearch.org/wp-content/uploads/sites/20/2024/07/PP_2024.7.29_ukraine_REPORT.pdf
Та формулировка ответа, которая кажется мне существенной, несколько поменялась. В 2016 году она была "Not or not as bad as" (соответственно, Трамп или Клинтон), в 2020 и 2024 - "not (соответственно, Трамп или Байден)/Lesser of two evils". Разница формулировок мне кажется несущественной.
Так вот, среди сторонников Трампа наличие этого мотива его поддержки - голосование за него, потому что он не Клинтон или Байден - оставался и остается примерно устойчивым в пределах 20-30 процентов (мотивов у одного респндента может быть больше, поэтому сумма ответов превышает 100 процентов):
2016 - 33 %
2020 - 20 %
2024 - 30 %
Среди же сторонников, соответственно, Клинтон и Байдена эти цифры выглядят совсем иначе:
2016 - 32 %
2020 - 58 %
2024 - 56 %
Как мне показалось, до 2016 года именно этот вариант ответа не предлагался (или я по криворукости не смог его найти), поэтому приходится условно исходить из того, что 20-30 процентов - нечто вроде базовой нормы в условиях двухпартийной президентской системы. То есть где-то порядка четверти или трети голосующих руководствуются, помимо прочего, отчетливо негативной мотивацией, желанием голосовать "против N". И если среди той половины электората, которая поддерживает Трампа (для простоты идентифицируем их с республиканцами) этот уровень остается более или менее устойчивым, то среди другой половины (демократов) он вырос вдвое, став доминирующим.
Иными словами, переключение регистра пропагандистской машины СМИ с высокомерно-снисходительно-насмешливого отношения к Трампу в период кампании 2016 к всеподавляющей манихейской любви-ненависти после его неожиданной победы - привело к тому, что клиентура пропагандистской машины стала воспринимать выборы как вращающиеся исключительно вокруг мифологизированной фигуры Трампа. В результате выборы и стали тем, что мы наблюдаем - голосованием за Трампа или против Трампа. Фигура его оппонента превратилась в то, что называется placeholder, заглушку, пустое место. Таковы Байден и Харрис, на их месте мог быть кто угодно, и результаты не сильно отличались бы.
3) Такие ножницы между республиканцами и демократами вряд ли случайны. Поддержка этих партий не симметрична, она отражает реальное различие не только в политическом мировоззрении, но и в более глубоких механизмах восприятия окружающего мира.
В этом контексте мне кажутся очень интересными материалы опросов, проведенных Skeptic Research Center (SRC) в рамках проекта "Paranormal & Conspiratorial Ideation Study (PCIS)". Там много чего любопытного, но в данном случае особо интересен их четвертый доклад данной серии, за март 2022 года ("Who Endorses Conspiracy Theories about Government Elites?")
Тут надо сразу сказать, что в моих глазах понятие "конспирология" само по себе не содержит никакой отрицательной нагрузки. Представление о том, что причины неких событий не такие, как нам рассказывают, напрямую вытекает из самого факта секретности, конфиденциальности неких сведений, касающихся этих событий - в первую очередь секретности государственной. Единственная причина секретности состоит в том, что правительства не хотят, чтобы мы узнали что-то сверх того, что уже не секретно, поэтому совершенно естественно предположить, что за секретами скрывается некое альтернативное объяснение событий.
Так вот, авторы данного опроса очень остроумно сравнили убежденность в "конспирологических" теориях разной природы. С одной стороны, они включили опрос одну явно абсурдную теорию, с другой стороны - две гораздо более реалистичные и нисколько не абсурдные по своим формулировкам.
- QAnon: "The government, media, and financial worlds in the United States are controlled by a group of Satan-worshipping pedophiles who run a global child sex trafficking operation"
- Deep State: "The actions of the US government are not determined by elected officials, but by an unelected secret group of business and cultural elites known as the Deep State"
- Epstein Murder: "High ranking officials, powerful politicians, and noted celebrities are hiding information about the murder of Jeffrey Epstein to cover up illegal or immoral sexual activity"
Неожиданный (для кого-то) результат состоит в том, что поддержка абсурдной конспирологической теории не связана с партийной идентификацией, а поддержка не-абсурдных - как раз связана.
Такой же примерно результат показывает и самый первый доклад серии ("Who Endorses COVID-19 Conspiracies?"). Поддержка абсурдных теорий распределена равномерно, поддержка реалистичной теории (собственно, практически гарантированно соответствующей действительности, что еще в 2021 году было публично признано американскими разведслужбами) сильно смещена в сторону республиканцев. Вот эти три теории:
- "COVID-19 was developed in a Chinese lab and Chinese officials have covered it up"
- "The COVID-19 vaccine contains tiny computer chips to help make government surveillance of people easier"
- "Political and medical elites are hiding the truth about how the COVID-19 vaccines cause magnetic reactions"
https://www.skeptic.com/research-center
https://www.skeptic.com/research-center/paranormal-conspiratorial-ideation-study
https://www.skeptic.com/research-center/reports/Research-Report-PCIS-001.pdf
https://www.skeptic.com/research-center/reports/Research-Report-PCIS-004.pdf
На этом фоне неравномерно распределенного скептицизма немудрено, что восемь лет непрерывной кампании в СМИ привели к формированию в головах демократов максимально карикатурного образа Трампа - фашиста, нациста, нового Гитлера, врага человечества.
4) Одно из самых удивительных наблюдений - это что люди, искренне считающие Трампа фашистом и врагом человечества, столь же искренне отвергают мысль о фальсификации выборов в пользу его оппонентов. Очевидно, этим людям просто не приходит в голову простейшая умозрительная ситуация. Они не задумываются над тем, как бы сами поступили, если бы от их личного поведения зависело, будет ли злодей объявлен победителем выборов или нет - скажем, если бы они имели возможность вбросить тот самый недостающий голос, который бы все и перевесил.
Казалось бы, очевидно, что если вы считаете некий результат выборов прямым путем к всемирной катастрофе, геноциду, гибели человечества, то вас не может останавливать такая ерунда, как небольшая корректировка какой-то бумажной отчетности. Уверен, что если таких людей спросить, считали бы они морально оправданным фальсификацию выборов в рейхстаг 1932-1933 годов с тем, чтобы не допустить Гитлера к должности канцлера - они бы, не задумываясь, ответили "да". Тут, кстати, интересно, что в рассуждениях о том, как выборы могут привести к диктатуре, примерно в 100 процентах случаев приводится исторический пример Германии и примерно в 0 процентах случаев - исторический пример Чехословакии, хотя разница между Гитлером и Готвальдом в том, что касается внутренней политики, не так уж велика (а на внешнюю политику Готвальд посягать, естественно, не мог) - собственно, если ограничиваться внутренней политикой мирного времени, то режимы Готвальда, Ракоши, Димитрова, Георгиу-Дежа были явно более диктаторскими и кровавыми.
Так вот, в свете того, что предпочтения мелких служащих государственного аппарата, типа школьных учителей, сотрудников ведомств низшего и среднего уровня и т.д. отчетливо смещены в сторону сторонников государственного контроля (читай: демократической партии), то нисколько не мудрено, что вероятность низового, спонтанного, некоординированного мухлежа, сдвигающего результаты в сторону противника Трампа, не может быть признана нулевой. В итоге единственное, что можно с уверенностью сказать про выборы 2020 года - это что после них победителем был объявлен Байден. Сколько было на самом деле подано голосов за того или другого кандидата - мы не знаем и никогда уже не узнаем. Это отдельная тема, ее можно развернуть отдельно, сегодня же достаточно того, что теперь к выборам подошли более подготовленными и те, кто хочет ограничить вбросы и фальсификации, и те, кто хочет их использовать. Уже одно это делает объявленные результаты непредсказуемыми.
5) Тема, которая сильно меня занимает последние годы - это соотношение логики и эмоций в аргументации, риторике, действии людей. Опять же, это отдельный сюжет, здесь достаточно ограничиться тем, что выборы всегда включают огромный эмоциональный (он же иррациональный) компонент, даже если мы считаем это неправильным. Это особенно характерно для выборов сравнительно более персонифицированных, где голоса подаются не за более или менее обезличенный список, а за конкретного кандидата.
Наибольшее воплощение все это находит в президентских режимах, о которых мне случалось писать неоднократно. Хотя все умом понимают, что президент как глава исполнительной власти влияет на ход событий не своей улыбкой, прической и дикцией, а своими управленческими решениями, в реальности эмоциональный фактор сплошь и рядом перевешивает. В итоге внимание смещается с "что сделал (или не сделал)" - к "как сказал", а анализ реальных действий - к анализу тщательно вырванных из контекста слов.
Я считаю, что не будет сильным преувеличением сказать, что человеческая цивилизация, цивилизованность в огромной степени сводится к способности контролировать свои эмоции и действовать вопреки им. При этом мне самому очень трудно отслеживать, где мои неизбежные эмоции начинают превалировать, где они подавляют и затемняют логику и разум. Видимо, мы обречены на это неизбежно зашитое в нас противоречие.
Тем не менее, я полагаю, что в своем мнении о Трампе я отталкиваюсь в большей степени от рациональной оценки. Для меня главное в нем - это не его самолюбие, поведение, риторика и все остальное, а тот факт, что он принадлежит к редчайшей категории политиков, эффективно мобилизующих массовую поддержку вопреки устоявшимся партийно-государственно-академически-медийным элитам, но при этом НЕ принадлежащих к всемирной партии государственного регулирования. Таких политиков на моей памяти можно буквально счесть по пальцам, причем все они обычно вызывали идиосинкразию, презрение и ненависть со стороны образованных кругов элиты.
Опять же, как мне неоднократно случалось писать, права и значимость президента США неимоверно преувеличиваются в сознании публики, включая публику американскую и академическую. Сам по себе президент может сделать сравнительно немного, его полномочия максимальны в области внешней политики и минимальны в области внутренней политики (обычно гораздо более значимой для избирателя).
Очень характерно, что в области внешней политики важнейшие решения Трампа были им осуществлены в режиме буквально личной дипломатии, вопреки внешнеполитической бюрократии и в обход ее - и, как ни удивительно, по большей части остались неизменными после его ухода из Белого дома. Администрация "коллективного Байдена" вернулась в ВОЗ и снова впряглась в "климатическую" белиберду, что по большому счету ничего не изменило - но не пересмотрела ключевые решения Трампа в израильском, иранском, корейском, кубинском, афганском вопросах. Это, собственно, настолько же поразительно, насколько мало осознается.
Главное же, естественно, в области внутренней политики. Здесь важнейшим достижением Трампа - вполне осознанном и открыто подчеркиваемом - было не то, что он сделал, а то, что он не стал делать. Он не смог осуществить дерегулирование, так как для этого недостаточно одной президентской власти. Но он не стал расширять регулирование, в отличие от тех, кто был до него и после него. Или, как минимум, при нем темпы расширения регулирования существенно снизились.
Именно расширение государственного регулирования последние как минимум полвека является главным препятствием цивилизации, главным злом - злом, в котором с огромным энтузиазмом участвуют сотни тысяч ученых профессоров, публицистов и политиков. Это регулирование может принимать самые разнообразные формы, это может быть и "защита интеллектуальной собственности", и "борьба с отмыванием денег", и "борьба против инсайдерства", и судейский активизм, и "климатическая повестка", и все мыслимые виды цензуры. Но за ними всеми стоит одно - зашитое в нашей природе стремление к диктатуре, доминированию, для письменного народа проявляющееся в том, что я бы назвал "интеллектуальной диктатурой".
В этом - суть того, что иногда называют туманными, запутывающими словами типа "левизна", "социализм" и т.д. Когда-то знаменем всего этого было прямое огосударствление и тотальное планирование, в наше время - регулирование.
Здесь очень опасно становиться заложниками наклеек. Десятки лет американские политики прилагали огромные (и абсолютно бессмысленные) усилия для выяснения, является ли тот или иной деятель (Кастро, Ортега, Мао, Сукарно, Насер, Перон, Гайтан, Бош, Альенде) "коммунистом". Как показала история, формальная принадлежность к организации, исповедующей ту версию социалистической веры, которая возводит свои корни к безумным писаниям Маркса и Ленина - сама по себе вообще почти ничего не означает. Судить можно и нужно прежде всего по делам.
Именно по этой причине я являюсь "трампистом". Усматривая главную опасность в государственном регулировании, я не могу не ассоциировать себя с тем, кто хоть как-то ему противостоит.
При всем при этом я не питаю никаких особых надежд на политику Трампа в случае, если он будет объявлен победителем. Я всегда исходил из того, что когда-то назвал "принципом Ришелье" - то есть представления о том, что политическая линия только тогда по-настоящему эффективна, когда проводится тем, кто формально может считаться ее противником. Когда-то Генрих IV был убит, так как подозревался в тайных симпатиях к протестантам; после его смерти Ришелье, в статусе кардинала римской церкви, смог бросить всю военную мощь Франции на поддержку протестантских германских княжеств в их противостоянии с католиками.
Трамп может мобилизовать массовую поддержку в борьбе против расширения регулирования, но превратить эту поддержку в эффективное дерегулирование он, скорее всего, не сможет.