![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
об жизнь чекистскую
Из фейсбушных разговором о том, насколько можно доверять учетным карточкам завербованных агентов КГБ, найденных в разных пост-советских государствах (разговоры - здесь и здесь):
Boris Lvin
1. Что оперативники занимались приписками, когда составляли картотеку агентов - эта теория существует, но подтверждений ее я не видел. Наоборот, мне вспоминается, что публиковались разные инструкции или что-то в этом роде, из которых следовало, что это был вовсе не тривиальный процесс, что вербовку утверждал начальник опера и т.д., и что конспиративная кличка присваивалась именно завербованным, а не просто всем, с кем удалось поговорить. Может, это я здесь не вполне прав, но надо смотреть, точно ли бывали случаи заполнения карточки с кличкой на человека, который не дал подписку.
2. В любом случае публиковать можно и нужно все.
Алексей Цветков
1. В отсутствие самих досье вашу версию не проверить. 2. Ага, включая номера чужих кредитных карт и сексуальные предпочтения их хозяев.
Boris Lvin
1. Ну так не сошёлся же свет на Латвии. Были ли выявлены случаи липовых карточек где-нибудь ещё - Болгарии, Польше, Украине? Ведь если такая практика существовала, то не могла не отразиться в бумагах. Типа, вынести порицание капитану Пупкину за приписки. Начальники же никогда не любят, чтобы их водили за нос.
2. Естественно, я говорю об архивных документах государственных учреждений, а не о текущей документации частных компаний.
Boris Lvin
Ещё раньше, в 90-х, в той же Латвии был найден случайно забытый учебник истории КГБ (кажется, 1977 года издания). Mark Kramer его выложил онлайн. Очень интересное чтение. Как мне вспоминается, там описываются периодические кампании за улучшение агентурной работы и борьбу с недостатками. К недостаткам относили наличие пассивных неработающих агентов и слабое руководство ими. Но вот приписки, то есть включение в список агентуры тех, кто не дал подписку, там, насколько я помню, не упоминаются. Из чего я делаю вывод, что теория приписок - скорее всего, легенда.
Алексей Цветков
Вы, фактически, постулируете доктрину, что в СССР была одна организация, которая, наперекор всему, работала не за страх, а за совесть. Я все же позволю себе усомниться - и из чисто теоретических соображений (Советский Союз был не так устроен), и на основании многих свидетельств об этой организации.
Boris Lvin
Точнее, ровно наоборот. Сотрудники чеки, как и большинство советских людей, работали не за совесть, а за страх. Страх потерять должность, страх не получить очередное звание и т.д. Именно этим объяснялось различие между теми областями, где вопрос за деньги решался сравнитльно часто, и теми, где вопрос за деньги не решался практически никогда. Просто те области, где вопрос за деньги не решался, кажутся нам самоестественными, как воздух вокруг нас.
Скажем, я никогда не слыхал, чтобы советские пограничники в аэропорту пропустили в страну или выпустили из страны человека без нужных документов, просто за взятку. Или, к примеру, я не слыхал, чтобы в СССР за взятку выписывали липовые свидетельства о рождении и паспорта. Во всяком случае, в русских областях СССР. И если кто-то прилетал из СССР за границу, то никому в голову не приходило обсуждать, действительно ли его выпустили из страны или это он дуриком пробрался в самолет, дав на лапу в аэропорту. Точно так же и с паспортами: они могли быть или настоящими, или украденными, поддельными, но паспорт, выписанный левым образом на несуществующее лицо на настоящем бланке, с настоящими подписями и печатями настоящих сотрудников МВД - это было почти невероятным.
Объяснение этому лежит на поверхности. Левым образом решались такие вопросы, которые имели, так сказать, одноразовый характер. За взятку можно было получить водительские права, диплом вуза, откупиться от гаишника и т.д., потому что после того, как это произошло, шанс на то, что это вскроется, резко снижался.
А, к примеру, выдав липовый паспорт преступнику без должных документов, сотрудник паспортного стола рисковал тем, что когда преступника поймают, следователи сразу же выяснят, кто, когда и где выдал ему липу.
Ровно то же самое и с завербованными агентами. Их же вербовали не просто для галочки, а для того, чтобы с ними работать. При этом каждый опер знал, что в случае его перевода по должности, повышения и т.д. его агенты будут переданы другому оперу. То же самое, собственно, и в случае переезда самого агента. То есть в какой-то момент новый опер позвонит липовому "агенту" (который ни сном, ни духом не ведает, что он числится агентом) и скажет - здравствуйте, я от Петра Петровича, он просил передать, что теперь с вами работать буду я, так что давайте встретимся завтра на традиционном месте. И когда собеседник начнет объяснять, что он не знает никакого Петра Петровича, опер, естественно, сообщит начальству про эту липу - просто чтобы это не висело на нем. И "Петру Петровичу" придется несладко за обман руководства.
Более того. Если бы липовые агенты существовали, то мы бы имели многочисленные мемуары, в которых люди охотно рассказывали бы, как им позвонили и предолжили продолжить сотрудничество, а они с возмущением ответили, и перед ними извинились, и т.д., и т.п. Ведь это же очень выигрышная история для самого мемуариста. Я, однако, никогда ни о чем подобном не читал.
***************
А после этого разговора я увидел, что на латвийском сайте выложены интересные директивные бумаги:
"Положение об агентурном аппарате и доверенных лицах органов государственной безопасности СССР"
https://sc.kgb.arhivi.lv/public/psrs_vdk_pavele_1983_00140/psrs_vdk_pavele_1983_00140.pdf
"Инструкция по учету агентуры в органах государственной безопасности СССР"
https://sc.kgb.arhivi.lv/public/psrs_vdk_pavele_1983_00145/psrs_vdk_pavele_1983_00145.pdf
По-моему, из них с очевидностью следует, что к организации агентурной работы в КГБ подходили с большой тщательностью и совсем уж примитивные приписки в учете завербованных агентов там крайне маловероятны по целому ряду соображений. Среди них и требование о том, что свои сообщения агенты должны передавать в письменном виде, собственноручно записанными. И то, что запрещалась параллельная вербовка одних и тех же людей разными оперативниками, для чего велся общий реестр завербованных. И так далее.
Несколько выписок из "Положения об агентурном аппарате":
Вербовка агентов проводится как путем постепенного привлечения вербуемого к выполнению заданий органов КГБ, так и путем прямого вербовочного предложения.
Вербовка агента может быть закреплена письменным обязательством (подпиской), получением от агента оперативной информации, распиской в получении денежного или иного вознаграждения, негласной документацией процесса впрбовки и т.п. По завершении вербовки в целях конспирации, как правило, совместно с агентом избирается его псевдоним.
<…>
Членов КПСС и ВЛКСМ, избранных в прартийные и комсомольские комитеты (бюро), секретарей первичных партийных и комсомольских организаций, ответственных и технических сотрудников партийного, комсомольского аппаратов, политических органов Вооруженных сил СССР, депутатов Верховного Совета СССР, Верховных Советов союзных и автономных республик и местных Советов народных депутатов, работников профсоюзных органов, суда и прокуратуры использовать в качестве агентов, резидентов, содержателей конспиративных и явочных квартир не разрешается.
<…>
Информация агента о выполнении заданий органов КГБ, сведения, добытые им по собственной инициативе, представляются, как правило, в виде письменного агентурного сообщения. <…> В порядке исключения информация агента может оформляться оперативным работником (резидентом) в виде справки.
<…>
В агентурных сообщениях не допускается дословное изложение клеветнических измышлений в отношении руководителей КПСС и Советского правительства.
<…>
Данные об агенте могут быть раскрыты перед другим оперативным сотрудником только в случае острой необходимости и с разрешения непосредственного начальника.
<…>
Взаимоотношения с агентом должны быть такими, чтобы он шел на встречу не только для отчета о выполнении задания, но и для того, чтобы поделиться с самым сокровенным из своей личной, семейной жизни, стремился бы найти у оперативного сотрудника и добрый совет, и дружескую поддержку, а если надо, то и помощь.
<…>
Информация от доверенного лица принимается устно и оформляется справкой, составляемой оперативным, внештатным сотрудниками или резидентом. Если в информации содержатся сведения о подготовке или совершении особо опасных и иных государственных преступлений и другие оперативно значимые сведения, в отношении которыхможет возникнуть необходимость их легализации, доверенное лицо представлет письменное сообщение за своей подписью.
<…>
Право санкции на вербовку или исключение из агентурного аппарата <…> предоставляется начальникам главных управлений, входящих в них управлений, самостоятельных управлений и отделов КГБ СССР, председателям КГБ союзных и автономных республик, начальникам УКГБ по краям и областям, начальникам 2, 4, 5, 6, 7 и 9 подразделений КГБ союзных республик, УКГБ СССР по г. Москве и Московской области, УКГБ СССР по Ленинградской области, начальникам служб КГБ-УКГБ, начальникам отделов КГБ-УКГБ по автономных областям. Данное право предоставляется также заместителям перечисленных должностных лиц.
<…>
Право санкции на установление оперативного контакта от имени органов КГБ, вербовку и исключение из агентурного аппарата агентов из числа временно находящихся на территории СССР иностранных граждан - видных государственных и общественных деятелей, дипломатов и других лиц, пользующихся дипломатическим иммунитетом, принадлежит исключительно руководству КГБ СССР.
Boris Lvin
1. Что оперативники занимались приписками, когда составляли картотеку агентов - эта теория существует, но подтверждений ее я не видел. Наоборот, мне вспоминается, что публиковались разные инструкции или что-то в этом роде, из которых следовало, что это был вовсе не тривиальный процесс, что вербовку утверждал начальник опера и т.д., и что конспиративная кличка присваивалась именно завербованным, а не просто всем, с кем удалось поговорить. Может, это я здесь не вполне прав, но надо смотреть, точно ли бывали случаи заполнения карточки с кличкой на человека, который не дал подписку.
2. В любом случае публиковать можно и нужно все.
Алексей Цветков
1. В отсутствие самих досье вашу версию не проверить. 2. Ага, включая номера чужих кредитных карт и сексуальные предпочтения их хозяев.
Boris Lvin
1. Ну так не сошёлся же свет на Латвии. Были ли выявлены случаи липовых карточек где-нибудь ещё - Болгарии, Польше, Украине? Ведь если такая практика существовала, то не могла не отразиться в бумагах. Типа, вынести порицание капитану Пупкину за приписки. Начальники же никогда не любят, чтобы их водили за нос.
2. Естественно, я говорю об архивных документах государственных учреждений, а не о текущей документации частных компаний.
Boris Lvin
Ещё раньше, в 90-х, в той же Латвии был найден случайно забытый учебник истории КГБ (кажется, 1977 года издания). Mark Kramer его выложил онлайн. Очень интересное чтение. Как мне вспоминается, там описываются периодические кампании за улучшение агентурной работы и борьбу с недостатками. К недостаткам относили наличие пассивных неработающих агентов и слабое руководство ими. Но вот приписки, то есть включение в список агентуры тех, кто не дал подписку, там, насколько я помню, не упоминаются. Из чего я делаю вывод, что теория приписок - скорее всего, легенда.
Алексей Цветков
Вы, фактически, постулируете доктрину, что в СССР была одна организация, которая, наперекор всему, работала не за страх, а за совесть. Я все же позволю себе усомниться - и из чисто теоретических соображений (Советский Союз был не так устроен), и на основании многих свидетельств об этой организации.
Boris Lvin
Точнее, ровно наоборот. Сотрудники чеки, как и большинство советских людей, работали не за совесть, а за страх. Страх потерять должность, страх не получить очередное звание и т.д. Именно этим объяснялось различие между теми областями, где вопрос за деньги решался сравнитльно часто, и теми, где вопрос за деньги не решался практически никогда. Просто те области, где вопрос за деньги не решался, кажутся нам самоестественными, как воздух вокруг нас.
Скажем, я никогда не слыхал, чтобы советские пограничники в аэропорту пропустили в страну или выпустили из страны человека без нужных документов, просто за взятку. Или, к примеру, я не слыхал, чтобы в СССР за взятку выписывали липовые свидетельства о рождении и паспорта. Во всяком случае, в русских областях СССР. И если кто-то прилетал из СССР за границу, то никому в голову не приходило обсуждать, действительно ли его выпустили из страны или это он дуриком пробрался в самолет, дав на лапу в аэропорту. Точно так же и с паспортами: они могли быть или настоящими, или украденными, поддельными, но паспорт, выписанный левым образом на несуществующее лицо на настоящем бланке, с настоящими подписями и печатями настоящих сотрудников МВД - это было почти невероятным.
Объяснение этому лежит на поверхности. Левым образом решались такие вопросы, которые имели, так сказать, одноразовый характер. За взятку можно было получить водительские права, диплом вуза, откупиться от гаишника и т.д., потому что после того, как это произошло, шанс на то, что это вскроется, резко снижался.
А, к примеру, выдав липовый паспорт преступнику без должных документов, сотрудник паспортного стола рисковал тем, что когда преступника поймают, следователи сразу же выяснят, кто, когда и где выдал ему липу.
Ровно то же самое и с завербованными агентами. Их же вербовали не просто для галочки, а для того, чтобы с ними работать. При этом каждый опер знал, что в случае его перевода по должности, повышения и т.д. его агенты будут переданы другому оперу. То же самое, собственно, и в случае переезда самого агента. То есть в какой-то момент новый опер позвонит липовому "агенту" (который ни сном, ни духом не ведает, что он числится агентом) и скажет - здравствуйте, я от Петра Петровича, он просил передать, что теперь с вами работать буду я, так что давайте встретимся завтра на традиционном месте. И когда собеседник начнет объяснять, что он не знает никакого Петра Петровича, опер, естественно, сообщит начальству про эту липу - просто чтобы это не висело на нем. И "Петру Петровичу" придется несладко за обман руководства.
Более того. Если бы липовые агенты существовали, то мы бы имели многочисленные мемуары, в которых люди охотно рассказывали бы, как им позвонили и предолжили продолжить сотрудничество, а они с возмущением ответили, и перед ними извинились, и т.д., и т.п. Ведь это же очень выигрышная история для самого мемуариста. Я, однако, никогда ни о чем подобном не читал.
***************
А после этого разговора я увидел, что на латвийском сайте выложены интересные директивные бумаги:
"Положение об агентурном аппарате и доверенных лицах органов государственной безопасности СССР"
https://sc.kgb.arhivi.lv/public/psrs_vdk_pavele_1983_00140/psrs_vdk_pavele_1983_00140.pdf
"Инструкция по учету агентуры в органах государственной безопасности СССР"
https://sc.kgb.arhivi.lv/public/psrs_vdk_pavele_1983_00145/psrs_vdk_pavele_1983_00145.pdf
По-моему, из них с очевидностью следует, что к организации агентурной работы в КГБ подходили с большой тщательностью и совсем уж примитивные приписки в учете завербованных агентов там крайне маловероятны по целому ряду соображений. Среди них и требование о том, что свои сообщения агенты должны передавать в письменном виде, собственноручно записанными. И то, что запрещалась параллельная вербовка одних и тех же людей разными оперативниками, для чего велся общий реестр завербованных. И так далее.
Несколько выписок из "Положения об агентурном аппарате":
Вербовка агентов проводится как путем постепенного привлечения вербуемого к выполнению заданий органов КГБ, так и путем прямого вербовочного предложения.
Вербовка агента может быть закреплена письменным обязательством (подпиской), получением от агента оперативной информации, распиской в получении денежного или иного вознаграждения, негласной документацией процесса впрбовки и т.п. По завершении вербовки в целях конспирации, как правило, совместно с агентом избирается его псевдоним.
<…>
Членов КПСС и ВЛКСМ, избранных в прартийные и комсомольские комитеты (бюро), секретарей первичных партийных и комсомольских организаций, ответственных и технических сотрудников партийного, комсомольского аппаратов, политических органов Вооруженных сил СССР, депутатов Верховного Совета СССР, Верховных Советов союзных и автономных республик и местных Советов народных депутатов, работников профсоюзных органов, суда и прокуратуры использовать в качестве агентов, резидентов, содержателей конспиративных и явочных квартир не разрешается.
<…>
Информация агента о выполнении заданий органов КГБ, сведения, добытые им по собственной инициативе, представляются, как правило, в виде письменного агентурного сообщения. <…> В порядке исключения информация агента может оформляться оперативным работником (резидентом) в виде справки.
<…>
В агентурных сообщениях не допускается дословное изложение клеветнических измышлений в отношении руководителей КПСС и Советского правительства.
<…>
Данные об агенте могут быть раскрыты перед другим оперативным сотрудником только в случае острой необходимости и с разрешения непосредственного начальника.
<…>
Взаимоотношения с агентом должны быть такими, чтобы он шел на встречу не только для отчета о выполнении задания, но и для того, чтобы поделиться с самым сокровенным из своей личной, семейной жизни, стремился бы найти у оперативного сотрудника и добрый совет, и дружескую поддержку, а если надо, то и помощь.
<…>
Информация от доверенного лица принимается устно и оформляется справкой, составляемой оперативным, внештатным сотрудниками или резидентом. Если в информации содержатся сведения о подготовке или совершении особо опасных и иных государственных преступлений и другие оперативно значимые сведения, в отношении которыхможет возникнуть необходимость их легализации, доверенное лицо представлет письменное сообщение за своей подписью.
<…>
Право санкции на вербовку или исключение из агентурного аппарата <…> предоставляется начальникам главных управлений, входящих в них управлений, самостоятельных управлений и отделов КГБ СССР, председателям КГБ союзных и автономных республик, начальникам УКГБ по краям и областям, начальникам 2, 4, 5, 6, 7 и 9 подразделений КГБ союзных республик, УКГБ СССР по г. Москве и Московской области, УКГБ СССР по Ленинградской области, начальникам служб КГБ-УКГБ, начальникам отделов КГБ-УКГБ по автономных областям. Данное право предоставляется также заместителям перечисленных должностных лиц.
<…>
Право санкции на установление оперативного контакта от имени органов КГБ, вербовку и исключение из агентурного аппарата агентов из числа временно находящихся на территории СССР иностранных граждан - видных государственных и общественных деятелей, дипломатов и других лиц, пользующихся дипломатическим иммунитетом, принадлежит исключительно руководству КГБ СССР.
no subject
Совершенно другой пример вполне советской работы КГБ, не доказывающий, конечно, что вы неправы в конкретном вопросе, - наличие порознь и без связи друг с другом отделов профилактики выездов и отдела, рассылавшего (я так и не знаю, подлинные или сделанные в Большом доме) израильские приглашения. Я уже забыл фамилию человека, которого вызвали, чтобы он и не думал уезжать, а параллельно он получил вызов, которого не заказывал. И легко уехал.
Вывод для меня: нет, я не знаю в точности, что были приписки в списках агентов. Но я в достаточной степени сомневаюсь в надёжности этих списков (в сторону отсутствия преувеличений), чтобы не выступать за их опубликование без тщательнейшей проверки. Читай Даниэля.
no subject
Насчет "подняла на смех" - конечно, так не писали, да и зачем? В инструкции говорится, что по итогам неудачной вербовки подается рапорт с изложением обстоятельств и причин. Очевидно, там и записали нечто вроде "от сотрудничества категорически отказалась".
Возвращаясь к выводам - для меня он другой. Я вижу достаточно длинный набор причин, по которым приписки в форме 3 (карточки агентов) кажутся крайне маловероятными. И не вижу ни одного примера такой приписки или последствий такой приписки (типа обращений к незавербованному как к завербованному).
no subject
Когда меня КГБ пыталось вербовать, то последняя встреча и факт отказа были почти наверняка зафиксированы на магнитофоне. Сотрудник КГБ привёл меня в гостиничный номер, попросил подождать и куда-то ушёл, потом вернулся через несколько минут. После этого он говорил со мной уже по-другому, со сталью в голосе, и нажимал куда сильнее, чем на предыдущих двух встречах [1]. Когда же я от сотрудничества отказался и мы вышли из гостиницы, то его тон опять изменился. Прощаясь, он мне даже пожелал успеха. Я так и не понял, искренне ли он это сказал или играл в какую-то очередную игру.
[1] На первых двух встречах я прямо от сотрудничества не отказывался, а старался увиливать, так как я не знал, какими именно на меня материалами КГБ располагало. Зря, наверное, но что было, то было.
no subject
Видимо, для вашего собеседника было важнее записать не ваш отказ, а ваше согласие (если бы вы его, конечно, дали). В инструкции это называлось "закрепить вербовку". В идеале они, как я понимаю, хотели бы получить собственноручную расписку, но если завербованный минжевался, то могли просто записать на пленку. Во всяком случае, я так понимаю пункт 3.11 положения об агентурном аппарате.
Запись же вашего отказа им, думаю, была не нужна, достаточно было просто рапорта оперативника.
Очевидно, он надеялся дожать вас, поэтому и организовал запись.
no subject
В моём случае была некоторая тонкость, но сначала опишу контекст.
Последовательность событий во время последней встречи была такая. После короткого обмена любезностями сотрудник КГБ поставил вопрос ребром. Если, мол, Вы не пойдёте на сотрудничество, то будут большие проблемы: не будет работы по специальности, выезда за границу и т.д.
Тут у меня на сердце отлегло. Я-то боялся куда более серьёзных последствий, так как за мной всяких деяний, подпадавших под разные политические статьи советского УК было более, чем достаточно. Уже шёл первый год правления Горбачёва и до начала либерализации оставалось совсем немного, но я этого ещё не знал. Сейчас, постфактум, некоторые ростки, которые тогда уже пробивались, видны, но тогда они мной воспринимались либо как нечто незначительное, либо как побочные эффекты вырубания новым генсеком старшего поколения номенклатуры и сваливания вины на предшественников. (Помню, как меня шокировала публикация стихов Гумилёва в "Огоньке" чуть позже, в апреле 1986-го.)
Как бы то ни было, после того, как я эти угрозы услышал и понял, что мне ничего по уголовной линии не грозило, то оставалось только оформить отказ в такой форме, чтобы не усугубить ситуацию. Я был "молод и глуп", но всё же понимал, что махать красной тряпкой перед быком не стоит. Сначала я попросил ещё времени подумать. Гебист ответил, что времени у меня уже было достаточно и что надо решать прямо сейчас. Я с серьёзно-сосредоточенным видом какое-то время смотрел в окно, а потом ответил, что не могу согласиться по этическим причинам. Тогда он вынул подписку о неразглашении факта и содержания наших встреч и попросил меня её подписать. Я секунду подумал и решил, что небольшую красную тряпку я всё же могу себе позволить, и отказался эту бумажку подписывать.
Учитывая то, что гебист вынул готовую подписку сразу после моего отказа, подозреваю, что это было для КГБ на тот момент стандартным modus operandi. Если человек соглашался на сотрудничество, то ему давали подписать обязательство о сотрудничестве. А если отказывался, то давали подписать обещание о неразглашении. Конечно, в других местах и в другие периоды могло быть по-другому.
no subject
"Лицо, отказавшееся сотрудничать с органами госбезопасности, предупреждается о неразглашении сделанного ему предложения о сотрудничестве подпиской или устно, в зависимости от обстоятельств".
no subject
no subject
no subject
no subject
Собственно, это мы возвращаемся к старому-престарому разговору, о несколько селективном неприятии обвинений в сотрудничестве с ГБ - https://bbb.livejournal.com/1542184.html
no subject
И опять, Даниэль.
no subject
В любом случае я не очень понимаю, что вы имеете в виду, говоря, что считаете какие-то там газетные обвинения "недопустимыми".
Если это просто ваше личное суждение - то тут и предмета для разговора нет. Вы считаете какие-то высказывания недопустимыми, то есть воздерживаетесь от таких высказываний и, возможно, высказываете свое порицание тем, кто их делает.
Если же вы предлагаете наделить какого-то дядю правом под угрозой запрещать те или иные высказывания - то это уже иное. Это означает, что ваш дядя будет решать, что один человек имеет право рассказать другому человеку, при том, что второй человек очень даже хотел бы услышать первого человека. Воля ваша, но я уже давно решил для себя, что мне с такими ленинскими нормами партийной жизни не по пути.