Меня несколько раз спрашивали, что я думаю по поводу курса рубля и всего, что с этим связано. Попробую вкратце суммировать.
При этом никакой инсайдерской информации по этому поводу у меня нет. Более того, я не отслеживаю текущие события в режиме настоящего экономиста-обозревателя, так что за детальными расчетами лучше обращатсья к другим (например, к Сергею Алексашенко). Наконец, мне не очень интересно вникать в технические детали финансового рынка. Слишком многое в этих деталях запутывается едва ли не целенаправленно, иногда с целью оптимизации налогов и давления регулятора, иногда с целью отсечения новых потенциальных участников, а иногда просто с целью создать ауру излишней сложности и тем самым запутать инвесторов и публику. Часто бывает полезно просто "привести подобные", разделить промежуточные звенья от конечных и взглянуть на картину с большей высоты.
Так вот, я пока не вижу никаких признаков краха или чего-то в этом роде. Снижение роста, даже рецессия - это вовсе не "крах экономики". Тем более это относится к девальвации, хотя бы и такой существенной.
Судя по всему, было принято вполне сознательное решение осуществить девальвацию. Видимо, имеется в виду снизить курс рубля примерно вдвое.
Мотивы такого решения более или менее понятны.
Помимо внешних факторов (нефть, санкции), обсуждать которые нет смысла, свою роль сыграл, несомненно, специфическое искажение оптики, порождаемое современной макроэкономической статистикой.
Конкретно, я имею в виду тот факт, что в этой статистике практически полностью отсутствует понимание важнейшего экономического принципа, который по-английски называется "disutility of labor" (не знаю, существует ли общепринятый русский термин). Макроэкономическая статистика пытается прежде всего получить какую-то количественную оценку суммарного результата работы людей, действующих в той или иной стране. Понятно, что в общем случае этот суммарный результат увеличивает общий объем блага, доступного для потребления и удовольствия. Однако целью всей экономической деятельности являются именно эти блага, причем их элементом является возможность не-работанья, отдыха; сама же работа вовсе не является самоцелью, она служит всего лишь средством достижения цели.
В результате этой искажающей оптики действия, неожиданно уменьшающие объем наличных благ и побуждающие людей временно увеличить свои трудовые издержки, могут выглядеть как положительные, полезные.
Это легко проиллюстрировать на примере одной семьи. Допустим, человек работает восемь часов в день, зарабатывает 100 рублей и на эти деньги содержит свой дом. Происходит катастрофа, наводнение, пожар - в результате дома нет, а человек становится беднее. Чтобы восстановить дом, человек приискивает дополнительную работу по вечерам и выходным и начинает зарабатывать 150 рублей. В оптике "национального дохода" это выглядит как быстрый рост, большое достижение.
Девальвация производит схожий эффект. Все те, кто владел национальной валютой или получал доходы, деноминированные в национальной валюте, в результате девальвации обнаруживают, что они обеднели - и вынуждены начать работать чуть побольше, а отдыхать чуть поменьше, что и позволяет статистикам и политикам отчитаться в "темпах роста".
В частности, это выражается в общем снижении реальных бюджетных расходов, прежде всего пенсионных и социальных. Кроме того, имеет место снижение реальной заработной платы - что приводит к большей доходности экспорта и импортзамещения.
Все это очень греет душу и экономистам, и политикам, поэтому девальвация может быть весьма популярным ответом на бюджетный кризис и ухудшение платежного баланса даже в тех ситуациях, когда валютные резервы сохраняются на вполне комфортабельном уровне.
Альтернативой девальвации в условиях кризиса будет снижение номинальных расходов бюджета, а также частных предприятий (с возможным закрытием безнадежно убыточных).
Разница между этими альтернативами состоит в том, что девальвация позволяет на какое-то время остаться на плаву всем производителям всех отраслей, от наиболее эффективных до наименее эффективных, самых маргинальных. Таким образом, процесс перетока ресурсов в отрасли и производства с более высокой производительностью замедляется, а устаревшая структура производства консервируется.
Но этот эффект проявляется только в долгосрочной перспективе и поэтому политики сравнительно редко принимают его во внимание. Кроме того, за прошедшее столетие люди сильно отвыкли от самой идеи снижения номинальных доходов и воспринимают их весьма болезненно - болезненнее, чем эквивалентное снижение своих реальных доходов.
Эти соображения заставляют предположить, что после выхода курса рубля на некий целевой уровень попытки вернуть его на уровень пред-кризисный вряд ли будут предприниматься. А тот факт, что отрасль энергетического экспорта имеет в нашей стране дополнительный политический вес, только подкрепляет это предположение.
Что касается популярного в России страшного слова "дефолт", то я не вижу для него никаких причин.
Государственный внешний долг в иностранной валюте настолько невелик и так растянут по срокам платежей, что говорить о каком-то риске с этой стороны просто несерьезно. Что касается корпоративного внешнего долга, то он, как я понимаю, в значительной степени сосредоточен в секторах, завязанных на внешнюю торговлю, что в огромной степени, если не полностью, обессмысливает прекращение его обслуживания - ведь наиболее предсказуемой реакцией кредиторов будет попытка ареста или экспортных поставок, или импортных закупок этих корпораций, или любых платежей, так или иначе связанных с этими корпорациями, что приводит к параличу их основной деятельности.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
