Наверно, стоит несколько развернуть то, что написал 9 февраля (
https://bbb.livejournal.com/4037403.html).
Интервью Путина Такеру Карлсону подверглось бесчисленным разборам, но мне показалось, что большинство таких разборов было не о главном.
Напомню, транскрипт интервью выложен на путинском сайте -
http://kremlin.ru/events/president/news/73411Похоже, что разговоры об этом интервью сводились к двум сюжетам.
Один сюжет - это восхищение наивных зрителей и слушателей раскованностью Путина, его умением более или менее связно говорить, изображать доверительность и т.д.
Этими качествами Путин обладал всегда, я был тому свидетелем, когда в далеком-предалеком 2000 году мне два раза довелось наблюдать его вблизи, а по словам моих хороших знакомых, это было и до того, и после. Очень может быть, что гебистов этому искусству специально обучали в рамках подготовки к вербовочной работе по завоеванию доверия потенциального агента; по крайней мере, два-три простых, но очень эффективных приема мне сразу бросились в глаза. Тем не менее, надо признать, что здесь нужен еще и талант, и этим таланом Путин, судя по всему, обладает. В частности, он умеет изображать полное отсутствие высокомерия, надменности, презрения к собеседнику. Он умеет очень убедительно изобразить заинтересованное внимание к словам собеседника. Более того - я бы взял на себя смелость сказать, что в этой области он человек прямо выдающийся. На неподготовленного человека это, безусловно, производит впечатление.
Тут огромную роль играет то обстоятельство, что в восприятии людей визуально-поведенческий образ политика всегда, неизбежно смешивается с содержательной стороной его деятельности, с проводимой им политикой. Уйти от этого невозможно, в этом - одна из больших и неразрешимых проблем политики как таковой. Когда люди выбирают сорт йогурта, марку автомобиля, то их в самую последнюю очередь волнует, как выглядит генеральный директор или главный акционер компании-производителя, молод он или стар, толст или строен, как у него подвешен язык и что он думает о Богдане Хмельницком. Точно так же людей не сильно волнует красота и привлекательность кинорежиссера, художника, композитора, изобретателя.
В этом плане, конечно, Путин сильно выигрывает на фоне, допустим, Байдена (чей возраст очевидным образом сказывается и на его моторике, и на его памяти, и просто на способности владеть собой) или Си Цзиньпина (который в своей имперской напыщенности не может позволить себе даже напускной искренности и доверительности с общении с простолюдином).
Добавлю, что, как ни парадоксально, одним из показателей эффективности демократической формы правления оказывается относительное снижение интеллектуального уровня людей, добирающихся до высших этажей власти. Для того, чтобы стать диктатором (и продолжать им быть много лет), необходимы незаурядные способности, в чем-то схожие с незаурядными способностями руководителей мафиозных кланов, бандитских группировок и тайных организаций, вынужденных ежедневно думать о смертельной угрозе предательства, свержения, уничтожения.
Отсюда наивная восторженность крутизной диктатора на фоне рядового демократического политика. Повторю - это неизбежно, и пока существует политика как особый род деятельности, уйти от этого синдрома не получится. Так что придется с ним смириться.
На все это накладываются огромные усилия самого Путина и его аппарата по поддержанию этого образа. Как мы видим, Путин старательнейшим образом избегает любых публичных ситуаций, в которых может столкнуться с реальным оппонентом. Все его публичные, под запись, встречи с народом, с подчиненными всех мастей и т.д. - тщательно срежиссированы, вольность допускается только для него самого. Очевидно, что Путин страшно боится прилюдно сесть в лужу, быть посрамленным, столкнуться с вопросом, на который у него нет заранее подготовленного ответа, не говоря уже о том, чтобы получить пусть даже сдержанный, но достойный ответ на свое излюбленное хамство.
Это, кстати, очень наглядно видно по продукции его пресс-службы. По какой-то причине там решено, что надо как можно больше сообщать публике об участии Путина в самых разных двусторонних встречах. Там никогда не упускают возможности показать его в формате назидательного поучения, прежде всего - когда он с умным видом озвучивает заумные цифры и названия, изображая великую эрудицию (понятно, что все это заранее готовится, согласовывается и кладется в досье на встречу). Естественно, он в этом сильно перебарщивает и выглядит чаще всего это очень смешно - хотя не могу исключить, что какой-то части публики это даже нравится.
Просто для иллюстрации - не далее как 12 февраля Путин проводит совещание по экономическим вопросам. И вот перед ним на экране Мишустин, Силуанов, Набиуллина, Орешкин. То есть люди, которые просто по должности должны быть лучше многих знакомы с оперативными данными экономической статистики. И именно им (а вовсе не они ему) Путин рассказывает, выставляя в глупом виде себя и в жалком виде их:
По таким направлениям, как выпуск компьютеров, авиационной техники, судов, мебели, электрического оборудования и автотранспортных средств, отмечены и вовсе двузначные темпы роста. Для справки: компьютеры и периферия – плюс 32,8 процента, транспортные средства, прежде всего авиационная техника, судостроение – плюс 25,5 процента, мебель – плюс 20,7 процента, кожа и кожевенные изделия – [плюс] 12,3 [процента], автотранспортные средства, прицепы, полуприцепы – [плюс] 13,6 процента.
<...>
При этом на фоне повышения ключевой ставки ЦБ, – конечно, это прогнозируемое было явление, – замедлилось и кредитование. Так, за январь кредитный портфель юридических лиц сократился на 0,2 процента, а физических лиц, наоборот, незначительно прибавил – те же 0,2 процента.
http://kremlin.ru/events/president/news/73426
На сайте Путина очень любят выкладывать материалы его встреч с губернаторами, на которых те демонстрируют чудеса дрессировки, восторженно внимая высочайшим поучениям по поводу их верноподданнических докладов и перемежая их своими (естественно, заранее согласованными) просьбами, с которыми Путин милостиво соглашается. Чтобы далеко не ходить:
25 января - губернатор Калининграда -
http://kremlin.ru/events/president/news/7330629 января - губернатор Ленинграда -
http://kremlin.ru/events/president/news/7334229 января - губернатор Ленинградской области -
http://kremlin.ru/events/president/news/7334316 февраля - губернатор Челябинской области -
http://kremlin.ru/events/president/news/7347619 февраля - губернатор Севастополя -
http://kremlin.ru/events/president/news/734895 марта - губернатор Ставропольского края -
http://kremlin.ru/events/president/news/73607А вот Кадыров поддерживать такой формат, по всей видимости, просто не способен, поэтому информационное наполнение пресс-релизов о встречах с ним или до нелепости короткое, или просто нулевое:
25 ноября 2022 года -
http://kremlin.ru/catalog/persons/146/events/6993913 марта 2023 года -
http://kremlin.ru/catalog/persons/146/events/7066728 сентября 2023 года -
http://kremlin.ru/catalog/persons/146/events/7237723 февраля 2024 года -
http://kremlin.ru/catalog/persons/146/events/73537Это все к тому, что не может быть никаких сомнений в том, что согласие Путина на интервью было обусловлено предварительным согласованием запретных тем и сюжетов, а также готовностью Карлсона избегать неловких вопросов.
Собственно, тот формат, который был выбран Карлсоном - это вообще не разговор с политиком. Это то, что называется "разговор с интересным собеседником", когда интервьюер выступает в роли дружественного помощника, помогающего своему собеседнику предстать в наиболее привлекательном и убедительном виде. Так беседуют с учеными, артистами, путешественниками и т.д. Наоборот, при общении с политиками, действующими или даже отставными, естественен формат конфронтационный, состязательный, формат постоянного пикирования, поиска острых вопросов. Непревзойденным образцом такого формата была Ориана Фаллачи.
У меня нет сомнений, что Такер Карлсон с легкостью мог бы выстроить свое интервью в подобном конфронтационном формате. Другое дело, что в этом случае и интервью бы никакого не было. Зачем же Такер Карлсон согласился на условия Путина? Об этом можно только гадать, но какие-то предположения сделать можно. Прежде всего надо заметить, что Такер Карлсон - уже не журналист. Журналист в моем понимании - это человек, действующий в рамках редакционной политики, то есть элемент более общей организационной конструкции. После изгнания из телекомпании Фокс Карлсон стал вольным блогером, не связанным внешними ограничениями. Его нынешней успех - иллюстрация того, что традиционная журналистика постепенно исчерпывает себя, проигрывает новым, ранее невиданным и немыслимым формам информационного общения. Что же касается его готовности пойти на условия Путина, то я здесь вижу проявление очень характерного американского синдрома. Один мой старинный товарищ, умнейший человек, когда-то давно сказал мне - американцы смотрят на окружающий мир в бинокль, но с другой стороны. Вся международная политика воспринимается ими через призму внутренней политической борьбы, причем это так и для интервенционистов, и для изоляционистов. Утрируя можно сказать, что в глазах интервенционистов историческая ответственность Америки не позволяет бросить внешний мир на произвол судьбы, а в глазах изоляционистов он просто не заслуживает того, чтобы его исправлять.
Плюс, конечно, решающую роль играет фактор, о котором мне неоднократно случалось говорить - встроенная в политику дихотомичность, нарастающая поляризованность взглядов. В отличие от большинства других видов деятельности, политика и государственная власть по своей природе в очень значительной мере (хотя и не полностью) монополистичны и в этом смысле далеко не случайно сравнимы со спортом, где все, кто не победили - проиграли (рассуждения о том, что в современном мире профессиональный спорт с массовым зрителем стал своего рода мирным эмоциональным суррогатом кровопролитных войн - достаточно тривиальны). В большинстве других областей человеческой деятельности вполне возможно и даже естественно признавать несравнимость и не-иерархичность. Можно любить некоторые романы и картины автора N и не любить другие его романы и картины, при этом совершенно не требуется выстраивать иерархию между авторами N и M. Но в политике, особенно в дискуссиях о высшей власти, людям свойственно видеть все в черно-белом раскладе, приветствовать все (или почти все), что говорит и делает тот, кому мы желаем победы, и осуждать все (или почти все), что говорит и делает тот, кому мы желаем поражения. Иногда эта дихотомичность политики достигает такой степени интенсивности, что со стороны выглядит помрачением ума, но в той или иной степени, видимо, неизбежна.
Нравится нам или нет, но именно так все больше и больше воспринимается ситуация с российско-украинской войной в американском обществе. По мере того, как визуальная драматичность войны ослабляется (а она, очевидно, драматически ослабела после стратегической стабилизации линии фронта осенью 2022 года), отношение к войне все больше и больше оказывается вторичной функцией партийных раскладов. И так уж получилось, что для администрации Байдена и ее сторонников риторическая поддержка Украины (совершенно не всегда соответствующая степени фактической поддержки) стала инструментом давления на республиканцев, а для значительной части электората республиканцев, соответственно, эта поддержка стала символом всего того ненавистного, с чем они ассоциируют власть "коллективного Байдена". В реальности, конечно, картина гораздо сложнее и многограннее, причем с обеих сторон, как со стороны администрации Байдена и ее группы поддержки в лице ведущих СМИ (о чем ниже), так и со стороны их противников. Такер Карлсон, как известно, принадлежит к наиболее активным противникам "коллективного Байдена", чем и объясняется вся конструкция его интервью и рассказов о поездке в Москву. Вряд ли могут быть сомнения в том, что Карлсону и его ключевой аудитории совершенно не интересна историческая подоплека российско-украинских отношений, их не волнуют столь любимые Путиным наивные экскурсы в историю. Им нужно всего лишь еще раз убедить себя в том, что политика Байдена и в данном вопросе ошибочна, контрпродуктивна, вредна и преступна. И тут, вполне возможно, поведение Путина могла оказаться в какой-то степени эффективным, особенно в режиме видеоинтервью, где на людей действуют даже не столько содержание, сколько сам по себе поток складной речи, подтверждающей уже изначально сложившиеся мнения.
Думаю, однако, что эта гипотетическая эффективность если не полностью иллюзорна, то разве что маргинальна. Несравнимо большую роль играет полемика между американскими политиками, как в СМИ, так и в социальных сетях (что сегодня означает, видимо, прежде всего твиттер). Так, по некоторым данным, изменение отношения к помощи Украине за последние месяцы изменилось прежде всего среди электората демократической партии, то есть отражает, скорее всего, готовность к поддержке администрации в ее риторическом противостоянии с большинством нижней палаты конгресса.
https://apnews.com/article/poll-ukraine-aid-congress-b772c9736b92c0fbba477938b047da2fhttps://apnorc.org/projects/reflecting-congressional-divisions-over-u-s-involvement-with-ukraine-republicans-are-more-reluctant-than-democrats-to-interveneЗавершая несколько затянувшийся разговор о первом сюжете (о визуально-поведенческих эффектах интервью Путина), стоит перейти ко второму сюжету - а именно, к содержательной стороне интервью.
И вот тут мне показалось, что подавляющее большинство пишущих об интервью занималось на 90 процентов разбором бесконечной болтовни Путина о событиях прошлого, от совсем уж далеких веков до последних месяцев и лет. По большому счету, это очень несложно и даже приносит определенное удовольствие. Всегда же приятно уличить президента великой державы в том, что он мелет вздор.
Ничего нового здесь нет, и даже наоборот.
Да, в 2024 году Путин рассказывает американскому собеседнику и его многомиллионной аудитории о поразительных тайнах мировой истории:
"В 882 году преемник Рюрика, князь Олег, который выполнял, по сути, функции регента при малолетнем сыне Рюрика, а Рюрик умер к этому времени, пришёл в Киев"
А двадцать лет назад, в далеком 2004 году Путин в интервью Жэньминь Жибао точно так же раскрывал глаза миллиарду китайских читателей на другие тайные пружины мироустройства, не менее поразительные:
"Сегодняшние англичане - это англосаксы, которые в известный период мировой истории переселились на эту территорию из континентальной Европы. Это германские племена, которые и дали название сегодняшней Англии. Но там еще есть британцы, проживающие в других частях, в Уэльсе. Есть те, которые всегда считали себя горскими народами, - это шотландцы или ирландцы"
http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/22633
(отдельное спасибо Григорию Идельсону за то, что напомнил мне этот замечательный эпизод)
Моя гипотеза - это абсурдное поведение объясняется особой спецификой работы большим-пребольшим начальником, которому никто из приближенных не смеет сказать, что он выставляет себе дураком и посмешищем, размахивая перед Такером Карлсоном заранее припасенными копиями писем Богдана Хмельницкого, до которого американцам, естественно, нет никакого дела. Плюс, конечно, есть такое совершенно непобедимое оружие - лесть. К сожалению, почти никто (или просто никто) не способен достаточно долго противостоять лести, и Путин, скорее всего, искренне уверовал в свое призвание историка.
Абсурдность этой комедии особенно заметна на фоне того, как Путин почему-то стал огрызаться в ответ на самый безобидный вопрос интервьюера:
"Т.Карлсон: <,,,> Когда Вы в последний раз разговаривали с Джо Байденом?
В.Путин: Уже не помню, когда я с ним разговаривал. Не помню, можно посмотреть.
Т.Карлсон: Вы не помните
В.Путин: Нет, а что, я должен всё помнить, что ли? У меня своих дел полно. У нас есть внутриполитические дела"
Не знаю, существуют ли на свете настолько наивные люди, которые способны поверить, будто Путин не помнит до последних деталей свои немногочисленные разговоры с Байденом и тем более - свой последний с ним разговор, состоявшийся ровно за двенадцать дней до начала войны. Особенно смешно, что чуть позже Путин изображает перед Карлсоном большого знатока разных цифр:
"Инфляция в США минимальная: по-моему, три процента, примерно 3,4, приемлемая для США абсолютно. А печатают-то бесконечно, конечно. О чем говорит долг в 33 триллиона?
<...> в Соединённых Штатах, несмотря на все экономические проблемы, всё-таки нормальная ситуация и приличный рост экономики - 2,5 процента рост ВВП, по-моему""
Но на самом деле все это не играет никакой роли. Путин может нести любой вздор по поводу древней и новейшей истории, а может, наоборот, скрупулезно придерживаться истины (это, конечно, в данном случае у меня не более чем риторический прием, потому что скрупулезно придерживаться истины Путин как раз неспособен). Никакого отношения к единственно реальным предметам, заслуживающим обсуждения, все это не имеет. А предметами этими являются, конечно:
- во-первых, почему и как Путин решил начать войну;
- во-вторых, почему и как Путин менял свою стратегию войны, ее цели и средства;
- в-третьих, и это самое главное, какой сигнал Путин посылает относительно своих дальнейших намерений и целей войны.
О первых двух предметах мне случалось писать - и, наверно, придется снова.
Что же касается третьего предмета, самого главного, то в своем интервью Путин оказался весьма сдержан и немногословен. Для него это не поразительно, а как раз типично. В своей публичной риторике Путин традиционно крайне несдержан в разговорах о прошлом, представляющих смесь плохо выученного учебника, искажений, умолчаний и троллинга - и очень аккуратен в том, что касается реальной текущей политики.
Просто для иллюстрации - Путин очень любит сюжет о якобы данном Горбачеву обещании "не расширять НАТО", которое, дескать, было многократно нарушено. Это, конечно, полная ерунда, об этом можно говорить отдельно, но главное здесь то, что этот сюжет не обращен в будущее, не переходит в текущую политику, как это, казалось бы, было бы естественно ожидать. Тем не менее, вопрос о только что завершившимся новом раунде расширения НАТО и реакции на него Путин затрагивать не захотел - тем самым показав, что это для него не более чем пустая риторика.
По существу же в интервью Путина прослеживаются пять сигналов.
1) Ему очень не хочется совсем выбрасывать в мусорное ведро свой любимый сюжет о "денацификации", но в практическом плане он его слилКогда он сказал, что, дескать,
"мы пока не достигли своих целей, потому что одна из целей - это денацификация. Имеется в виду запрещение всяческих неонацистских движений"
то Карлсон, естественно, спросил его, что это означает. В ответ Путин пустился в длительные рассуждения про Бандеру и Шухевича, про еврейское происхождение Зеленского, про войска СС и в итоге ничего конкретного так и не сказал. Кстати, очень показательно, что письма Хмельницкого он специально для Карлсона приготовил, а вот показать ему бумаги, якобы подписанные в Стамбуле, почему-то не смог. В итоге все свелось к жалкому лепету:
"А Вы знаете, как Вам ни покажется странным, в ходе переговоров в Стамбуле мы всё-таки договорились о том, что - там есть это все в письменном виде - на Украине не будет культивироваться неонацизм, в том числе и будет запрещено на законодательном уровне.
Господин Карлсон, мы договорились об этом. Это, оказывается, можно сделать в ходе переговорного процесса. И здесь нет ничего унизительного для Украины как для современного цивилизованного государства. Разве какому-то государству позволено пропагандировать нацистов? Ведь нет, правда? Вот и все"
Понятно, что эта ерунда легко парируется самым простейшим образом. Если бы все дело было в этом, то Украине достаточно было бы сказать, что она готова подписать договор о взаимном запрете "культивирования неонацизма", с симметричным правом контроля над соблюдением этих обязательств. Очевидно, что Путину возразить на это было бы невозможно, и принять было бы тоже невозможно.
2) Его очень болезненно задел запрет на украинскую бумагу от 30 сентября 2022 годаВ его интерпретации эта бумага выглядит как запрет на ведение переговоров с Россией - что, конечно, ни малейшим образом не соответствует действительности. Поразительно, но он на эту тему говорил три раза, настолько это для него личное:
Президент Украины законодательно запретил вести переговоры с Россией. Он подписал декрет, запрещающий всем вести переговоры с Россией. Но как мы будем вести переговоры, если он сам себе запретил и всем запретил? Мы знаем, что он выдвигает какие-то идеи по поводу этого урегулирования. Но для того, чтобы о чём-то договариваться, нужно вести диалог, не так ли?
<…>
Скажите сегодняшнему руководству Украины: слушайте, давайте садитесь, договаривайтесь, отменяйте свой дурацкий указ или декрет и садитесь, переговаривайтесь. Мы же не отказались.
<...>
Если администрация Зеленского на Украине отказалась от переговоров, я исхожу из того, что они это сделали по указанию из Вашингтона. Пусть теперь, если видят в Вашингтоне, что это неправильное решение, пусть откажутся от него, найдут какой-то предлог тонкий, не обидный ни для кого, найдут это решение. Не мы же приняли эти решения - там приняли решение, пусть они от него и отказываются. Вот и все.
Но они приняли неправильное решение, теперь мы должны искать выход из этого неправильного решения, хвосты заносить, корректировать их ошибки? Они совершили, пусть исправляют. Мы - за
В реальности в бумаге написано совсем другое:
"Констатувати неможливість проведення переговорів з Президентом Російської Федерації В.Путіним"
https://www.president.gov.ua/documents/6792022-44249
Ничего о запрете переговоров с Россией в бумаге нет, там говорится исключительно о Путине. Естественно, переговоры о прекращении огня ведутся и подписываются не президентами, это дело традиционно оформляется на уровне командующих фронтами, министров обороны или лиц подобного уровня. Президенты подписывают мирные договоры, но о мирном договоре России и Украине сегодня даже говорить бессмысленно.
Понятно, формула бумаги от 30 сентября 2022 года была плевком в лицо Путину и больше ничем. Практических последствий она не влекла, ее значение было стопроцентно риторическим. Наверно, если бы спросили меня, то я бы посоветовал обойтись без нее. Так или иначе, она была подписана, и теперь Путин возвысил эту, скажем прямо, ерунду до уровня одного из важнейших требований. В моих глазах это еще один признак его переговорной слабости, играющей против него, ухудшающей его переговорную позицию.
3) Территориальный вопросВ своем интервью Путин еще раз подтвердил готовность слить все территориальные претензии сверх линии фактического контроля, включая претензии на Херсон и Запорожье, номинально считающихся областными центрами конституционных регионов России. Конкретно, в диалоге Путина с Карлсоном это выглядело так:
"Т.Карлсон: Не считаете ли Вы, что было бы слишком унизительно для НАТО сейчас признать за Россией контроль того, что два года назад составляло украинскую территорию?
В.Путин: А я же сказал: пусть подумают, как сделать это достойно. Варианты есть, но если желание есть.
До сих пор шумели, кричали: надо добиться стратегического поражения России, поражения на поле боя… Но теперь, видимо, осознание приходит, что это непросто сделать, если вообще возможно. По моему мнению, это невозможно по определению, этого не будет никогда. Мне кажется, сейчас осознание этого пришло и к тем, кто контролирует власть на Западе. Но если это так и если это осознание пришло, подумайте теперь, что делать дальше. Мы готовы к этому диалогу.
Т.Карлсон: Готовы ли Вы сказать, например, НАТО: поздравляю, вы победили, давайте ситуацию сохраним в том виде, в каком она сейчас.
В.Путин: Знаете, это предмет переговоров, которые с нами никто не хочет вести или, точнее сказать, хотят, но не знают как. Знаю, что хотят, – я не только вижу это, но я знаю, что хотят, но никак не могут понять, как это сделать. Додумались же, довели до той ситуации, в которой мы находимся. Это не мы довели, а наши "партнеры", оппоненты до этого довели. Хорошо, пусть теперь подумают, как это повернуть в другую сторону. Мы же не отказываемся"
Путин, конечно, юлит, так как сказать это прямым текстом ему уж очень несподручно. Но сигнал, тем не менее, все равно совершенно отчетливый.
4) Вопрос о послевоенных гарантиях безопасности УкраиныЭто, конечно, для него на самом деле самый болезненный и щекотливый вопрос, который он ни в коем случае не готов обсуждать открыто. Тем не менее, в его интервью, как всегда, ярче всего отсвечивает то, чего в нем нет - то есть отсутствие требований по поводу внешней политики Украины после прекращения войны, прежде всего военной внешней политики. Абсолютно ничто не мешало Путину сказать что-то в этом смысле на фоне его длинных разглагольствований с жалобами на "расширение НАТО". Но он - не сказал. Он ничего не сказал о требованиях об ограничении вооружений Украины (что, между прочим, было одним из требований его минско-стамбульских переговорщиков). Он ничего не сказал о возможности размещения на территории Украины иностранных военных контингентов. Он ничего не сказал о возможности заключения Украиной двусторонних или многосторонних договоров о гарантии безопасности.
Конечно, нельзя ни на секунду усомниться в том, что эти предметы для него предельно важны и актуальны. Не знаю, существуют ли в природе такие дурачки, которые могут вообразить, будто Путин об этих предметах способен забыть хотя бы на минуту. Поэтому его молчание - это в реальности очень громкое заявление.
Кстати, характерна его фраза:
"Мы не соглашались с тем, что там будут базы НАТО без всяких разговоров с нами"
Можно ли считать это случайной оговоркой? Или за этим стоит мысль о том, что "базы НАТО" на территории Украины для него больше не представляют абсолютного табу - постольку, поскольку их появление будет сопровождаться "разговорами с нами"? У меня нет ответа, но отсутствие однозначных и ясных требований по этому вопросу говорит само за себя. И, естественно, все это в контексте того, что членство Украины в НАТО настолько нереалистично, что разговоры имеет смысл вести исключительно о гарантиях вне договора НАТО, а именно об этом Путин молчит особенно убедительно.
5) Вопрос о поставках вооруженийЭтот сигнал приобрел неожиданную актуальность именно в свете происходящей предвыборной борьбе в США, прежде всего - борьбе нижней палаты конгресса с администрацией. Вот что сказал Путин, причем неожиданно прямо и открыто, в отличие от всей остальной его болтологии:
"Я Вам скажу, что мы говорим на этот счет и что мы доводим до руководства США: если вы действительно хотите прекратить боевые действия, вам нужно прекратить поставки вооружения - все закончится в течение нескольких недель, вот и все, и тогда можно договариваться о каких-то условиях, перед тем как вы это сделаете - прекратите"
Сигнал прочитывается совершенно однозначно, как готовность к перемирию без предварительных условий в случае прекращения поставок американских вооружений Украине.
Напомню, что интервью было записано 6 февраля, выложено в эфир 8 февраля. То есть почти через полтора месяца после того, как Пентагон объявил о приостановке поставок оружия Украине после последнего пакета PDA от 27 декабря.
Напомню также, что заявление Пентагона было, мягко говоря, неубедительным, а если по-простому, то просто лживым. Мне кажется, я вполне детально объяснил это в одной из предыдущих записей.
Тут стоит еще раз подчеркнуть, что у США нет перед Украиной никаких договорных обязательств. Вся помощь, как военная, так и не военная - представляет собой односторонний подарок. Принятие решений о том, какое оружие передавать Украине, а какое, наоборот, не передавать, являются абсолютно суверенной прерогативой администрации США. Конгресс может помощь Украине запретить, может ее утвердить, но он не может заставить администрацию эту помощь предоставлять, если администрация решит ее приостановить. И если бы представители администрации прямо объявили, что считают дальнейшую военную помощь ненужной, излишней, недопустимой и т.д. по таким-то и таким-то причинам, то это заявление можно было бы обсуждать по существу. В данном же случае администрация оказалось говорящей двумя разными голосами. Одним голосом громко объявляется о намерении продолжить военную помощь Украине. Другим голосом, гораздо тише, сообщается, что эта помощь приостанавливается, причем с такой абсурдной аргументацией, что представителям Пентагона явно неловко об этом говорить на брифингах.
Можно только гадать, есть ли какая-то связь между заявлением Путина от 6 февраля и политикой администрации от 27 декабря.
Тем не менее, стоит обратить внимание, что в этом заявлении ("сигнале номер 5") Путин очень аккуратно вывел за скобки поставки оружия Украине со стороны других стран, прежде всего стран-членов того самого НАТО, ушибленность по поводу которого он столь любит демонстрировать (при том, что ушибленность эта совершенно напускная, исключительно на публику).
В какой мере этот сигнал был услышан теми, кто участвует в принятии решений в США? Мы не знаем, но можно как минимум обратить внимание на два медийных события.
Первое событие - большая статья в NYT от 25 февраля под названием:
"
The Spy War: How the C.I.A. Secretly Helps Ukraine Fight Putin":
https://www.nytimes.com/2024/02/25/world/europe/cia-ukraine-intelligence-russia-war.htmlhttps://archive.ph/mIH2mСам по себе рассказ о взаимодействии ЦРУ с украинскими властями может быть интересен и познавателен (в той мере, конечно, в какой ему можно доверять), но значение статьи я вижу совсем в другом.
Для меня главное в статье - это фраза в самом начале:
"Adam Entous and Michael Schwirtz conducted more than 200 interviews in Ukraine, several other European countries and the United States to report this story"
Конечно, журналисты провели большую работу, поговорить с двумя сотнями людей - не шутка. Видимо, только большой нагрузкой можно объяснить тот удивительный факт, что им каким-то образом до сих пор не удалось узнать, что легенда о "русском вмешательстве" в выборы 2016 года является грубой поделкой, многократно разоблаченной и развинченной до мельчайших деталей. Иначе бы эти старательные люди, конечно, не вставили бы в свой продукт тщательно выверенную фразу о том, что, дескать, "
Mr. Trump praised Mr. Putin and dismissed Russia’s role in election interference". Простим этот недосмотр двум авторам статьи, редакции и 1700 остальным журналистам почтенной газеты.
Важнее другое. Мне представляется, что сотрудники разведок, контрразведок и тому подобных учреждений во всех странах всегда связаны формальными обязательствами неразглашения сведений о своей работе. В частности, на сайте ЦРУ есть специальная страница, где объясняется, как это устроено, и прямо говорится, что обязательства сотрудников ведомства имеют безусловный пожизненный характер (
https://www.cia.gov/about/organization/prepublication-classification-review-board). Если так, то подготовку и публикацию статью приходится признать акцией, согласованной как минимум на уровне руководства ЦРУ. Дальше я перехожу в область чисто умозрительных гаданий, но мне кажется невероятным, что этот уровень находится ниже уровня директора ЦРУ Бернса. Проще говоря, это как минимум санкционированная им акция. Понятно, что ЦРУ работает во множестве стран мира, если не просто во всех, но обычно об этой работе в таком формате не рассказывают. Логичен вопрос - зачем надо было санкционировать такую акцию, и зачем надо было делать это сейчас?
У меня, естественно, нет никаких ответов. Но есть как минимум одно соображение, значимость которого я оценить не могу.
Соображение заключается в том, что в американском обществе в целом, а уж тем более в аудитории, к которой адресуется NYT, очень давно сложился устойчиво отрицательный образ ЦРУ как зловещей организации, приносящей один только вред человечеству. Этот образ постоянно подпитывается романами и фильмами, в которых американские спецслужбы рисуются как раз примерно тем, что изображалось советской пропагандой типа знаменитой книги Яковлева "ЦРУ против СССР". Достаточно сказать, что в американской академической, литературной и т.д. среде до сих пор считается как бы самоочевидной истиной, что любая форма сотрудничества с ЦРУ, даже в борьбе с явным злом, является тяжелейшим дискредитирующим фактом. Например, тайное финансирование ЦРУ знаменитого "Конгресса за культурную свободу", журнала "Encounter" (то, что в интернете до сих пор нет его архива - на мой взгляд, скандально) и т.д., до сих пор изображается как нечто позорное, вместо того, чтобы быть предметом гордости:
https://en.wikipedia.org/wiki/Congress_for_Cultural_Freedomhttps://en.wikipedia.org/wiki/Encounter_(magazine)Под этим углом акция ЦРУ и NYT выглядит несколько похожей на что-то типа скрытой дискредитации идеи продолжения предоставления помощи Украине под видом рассказа о ее пользе.
Может быть, я здесь неправ, но появление статьи именно в тот момент, когда военная помощь Украине уже два месяца как остановлена, а перспективы принятия соответствующего бюджетного закона остаются туманными, не кажется мне чисто случайным совпадением.
И буквально через три дня, 28 февраля, происходит второе событие - CNN выкладывает материал под заголовком:
"
Pentagon considering tapping last source of Ukraine military funding as Congress stalls on additional aid"
https://edition.cnn.com/2024/02/28/politics/pentagon-considering-tapping-last-source-ukraine-funding/index.htmlВся суть статьи сводится к самой первой фразе:
"
The Pentagon is weighing whether to tap into the last remaining source of funding it has for military aid to support Ukraine’s war effort against Russia even without guarantees that those funds will be replenished by Congress, multiple defense officials told CNN"
Далее в статье пересказываются заявления двух официальных лиц, названных по имени (Райдера и Гарна), после чего авторы снова переходят к пересказу анонимных сливов:
"
Officials said the department could go ahead and spend part of that $4 billion even without finding money internally that could be used to replenish it"
Естественно, авторы ничего не пишут о том, что Пентагон уже получил замещающее финансирование на сумму, превышающую балансовую оценку переданного вооружения. Вполне возможно, что они этого просто не знают, а их собеседники им об этом не рассказали.
Существенно здесь то, что несанкционированные анонимные сливы в руководстве Пентагона так же невероятны, как аналогичные сливы в руководстве ЦРУ. То есть здесь мы имеем дело с такой же точно акцией, но имеющей несколько другую направленность - кто-то может сказать, что даже противоположную.
По крайней мере, складывается ощущение, что декабрьское решение о приостановке поставок вооружения Украине было принято не в военном ведомстве, а навязано ему сверху. И теперь военное ведомство фактически дезавуирует свои декабрьские заявления, объявляя о возможности возобновления военных поставок за счет остающихся четырех миллиардов PDA - или, по крайней мере, о том, что со стороны Пентагона к этому больше не видится непреодолимых препятствий.
То, что акция со сливом в CNN не была случайной, видно по брифингу генерал-пиарщика Райдера от 5 марта. Райдер известен своим искусством тщательнейшего выбора слов и умения уходить от нежелательных вопросов, именно поэтому имеет смысл следить за его словами под углом того, что он НЕ говорит. Так, на последнем брифинге имел место такой диалог:
Q: Just one last on Ukraine aid. Is the building still looking at options of using the last $4 billion in authorization, given that Ukraine's state of affairs seems to be pretty dire?
GEN. RYDER: Yeah, so I don't, again, have anything specific to announce, in terms of additional aid. We continue to urge Congress to pass the supplemental as soon as possible so that we can support Ukraine in its time of need and of course replenish our own stocks
https://www.defense.gov/News/Transcripts/Transcript/Article/3697048/pentagon-press-secretary-air-force-maj-gen-pat-ryder-holds-a-press-briefing
Видно, что Райдер пошел на попятную. Разговоры об "исчерпании финансирования", без которого якобы невозможно использовать четыре миллиарда PDA, больше не слышны. Вместо жесткой привязки возобновления поставок по линии PDA к принятию бюджетного закона - максимально резиновая формула "в настоящий момент мы ничего определенного сказать не можем", позволяющая принять любое решение в зависимости от исхода внутренней борьбы в рамках "коллективного Байдена".
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
