![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Играем в политологию
Sep. 28th, 2015 09:31 pmХотел оставить коммент 
Кате Шульман к ее постингу (http://users.livejournal.com/_niece/414174.html), но получилось длиньше, чем дозволено Верховным начальством ЖЖ для комментов, а дробить коммент не хочется. Поэтому напишу сюда
не такой уж у нас режим личной диктатуры, как принято думать, а скорее власть коллективной бюрократии
Думаю, что это противопоставлении - концептуально ошибочно.
Личная диктатура всегда и всюду осуществляется посредством коллективной бюрократии. Иначе может быть разве что в маленькой деревне или каком-нибудь диком племени, где у диктатора хватает времени самолично разбирать все коллизии между подданными.
То есть, с одной стороны, в личной диктатуре каждый представитель бюрократии - абсолютно беспомощен перед лицом диктатора и может быть в любой момент смещен, арестован и даже казнен.
Но сделать это диктатор может только руками других бюрократов. То есть его абсолютная власть над каждым индивидуальным бюрократом обусловлена лояльностью всей остальной высшей бюрократии.
Благодаря этому возникает сильная инерция. Каждый индивидуальный бюрократ боится бунтовать, потому что ему уже есть что терять, если его не поддержат другие бюрократы, а выяснить это можно только на личном примере, и цена ошибки очень велика, часто - равняется жизни. Поэтому диктатор может оставаться диктатором даже когда его неприятие среди бюрократии достигло весьма высокого уровня, а когда вода все-таки находит дырочку, он с неприятным удивлением обнаруживает, что все вчерашние лизоблюды стоят в очереди плюнуть ему в лицо.
Но все это вовсе не означает, будто личной диктаторы нет. В свое время подобную ошибку допускал Троцкий, утешавший себя и всех тех, кто готов был его слушать, рассуждениями о том, что Сталин, дескать, есть всего лишь выразитель воли бюрократии и т.д.
Тут мне кажется интересным другой аспект.
Еще, казалось бы, недавно, - лет тридцать назад, - режим бессрочной личной власти мог считаться доминирующим, стандартным. Большая часть планеты жила в этом режиме, а условный "Запад" (Западная Европа плюс США, плюс Канада, плюс Австралия, плюс Новая Зеландия, плюс Япония, плюс Израиль) выглядел своего рода аберрацией.
Был еще не очень понятный феномен Индии - под одним углом вроде бы и демократия, а под другим углом - вполне наследственная власть уважаемой браминской династии потомков Мотилала Неру.
Еще был специфический феномен военно-кастовых диктатур Аргентины, Бразилии, Чили и Уругвая, не выродившихся в личные диктатуры, но этот аспект обычно упускался из вида.
При этом одним из крупнейших подмножеств стран с бессрочной личной властью были коммунистические режимы, которые все без исключения существовали именно в таком формате - власть вождя не была ограничена никаким фиксированным сроком, его прижизненное смещение могло быть только результатом тайного заговора, после которого к власти приходил новый вождь, личность вождя окружалась культом той или иной степени абсурдности (как правило, чем дальше на восток, тем абсурднее).
Но за последние два-три десятка лет жизнь поменялась.
Практически весь американский континент перешел к более или менее регулярной демократии с ограничениями на число переизбраний президента и активным представительством оппозиции, имеющей совершенно реальные шансы на победу в некоем обозримом будущем (к сожалению, все латиноамериканские страны сохраняют президентскую форму власти с присущими ей фундаментальными недостатками, а очень редкие попытки перехода к парламентскому режиму всегда терпели неудачу). Переход к подобному формату происходит в целом ряде стран Африки, и можно ожидать, что вслед за уходом остающихся еще диктаторов (безумными ли, типа Мугабе, или просвещенными, типа Кагаме), там тоже произойдет переход к сменяемости власти. В круг стран, где власть вождя перестала быть пожизненной, перешли Пакистан и Бангладеш, Тунис, Ирак и (в значительной степени) Иран.
Наконец, имеет место уникальный и, кажется, никем не предсказанный переход Китая и Вьетнама от традиционного режима власти компартии под руководством пожизненного вождя - к власти компартии под руководством вождя временного, чья власть ограничена более или менее предсказуемым и заранее согласованным сроком. На мой взгляд, это очень важное изменение, намного облегчающее последующий переход к нормальной демократии по образцу Южной Кореи или Тайваня. По некоторым оценкам, Си Цзиньпинь вроде бы пытается пересмотреть эти правила игры; если так, то Китай (а за ним и всех остальных) могут ждать весьма серьезные потрясения.
На этом фоне можно говорить о появлении кластера пост-советских стран с устойчивыми личными режимами власти - на сегодняшний день это бывший СССР минус Прибалтика, Молдавия, Украина и Грузия (возможно - Киргизия).
Похоже, у нас слабо отдают себе отчет, в какой степени этот режим, еще исторически недавно доминировавший, сегодня оказывается маргинальным, сохраняющимся, по сути, на обочине современной цивилизации.
В этом смысле можно говорить об архаизации режима власти в России. То, что когда-то было, в общем и целом, чуть ли не респектабельной нормой, сегодня становится всемирным посмешищем.
Что, по большому счету, обнадеживает.
Кате Шульман к ее постингу (http://users.livejournal.com/_niece/414174.html), но получилось длиньше, чем дозволено Верховным начальством ЖЖ для комментов, а дробить коммент не хочется. Поэтому напишу сюдане такой уж у нас режим личной диктатуры, как принято думать, а скорее власть коллективной бюрократии
Думаю, что это противопоставлении - концептуально ошибочно.
Личная диктатура всегда и всюду осуществляется посредством коллективной бюрократии. Иначе может быть разве что в маленькой деревне или каком-нибудь диком племени, где у диктатора хватает времени самолично разбирать все коллизии между подданными.
То есть, с одной стороны, в личной диктатуре каждый представитель бюрократии - абсолютно беспомощен перед лицом диктатора и может быть в любой момент смещен, арестован и даже казнен.
Но сделать это диктатор может только руками других бюрократов. То есть его абсолютная власть над каждым индивидуальным бюрократом обусловлена лояльностью всей остальной высшей бюрократии.
Благодаря этому возникает сильная инерция. Каждый индивидуальный бюрократ боится бунтовать, потому что ему уже есть что терять, если его не поддержат другие бюрократы, а выяснить это можно только на личном примере, и цена ошибки очень велика, часто - равняется жизни. Поэтому диктатор может оставаться диктатором даже когда его неприятие среди бюрократии достигло весьма высокого уровня, а когда вода все-таки находит дырочку, он с неприятным удивлением обнаруживает, что все вчерашние лизоблюды стоят в очереди плюнуть ему в лицо.
Но все это вовсе не означает, будто личной диктаторы нет. В свое время подобную ошибку допускал Троцкий, утешавший себя и всех тех, кто готов был его слушать, рассуждениями о том, что Сталин, дескать, есть всего лишь выразитель воли бюрократии и т.д.
Тут мне кажется интересным другой аспект.
Еще, казалось бы, недавно, - лет тридцать назад, - режим бессрочной личной власти мог считаться доминирующим, стандартным. Большая часть планеты жила в этом режиме, а условный "Запад" (Западная Европа плюс США, плюс Канада, плюс Австралия, плюс Новая Зеландия, плюс Япония, плюс Израиль) выглядел своего рода аберрацией.
Был еще не очень понятный феномен Индии - под одним углом вроде бы и демократия, а под другим углом - вполне наследственная власть уважаемой браминской династии потомков Мотилала Неру.
Еще был специфический феномен военно-кастовых диктатур Аргентины, Бразилии, Чили и Уругвая, не выродившихся в личные диктатуры, но этот аспект обычно упускался из вида.
При этом одним из крупнейших подмножеств стран с бессрочной личной властью были коммунистические режимы, которые все без исключения существовали именно в таком формате - власть вождя не была ограничена никаким фиксированным сроком, его прижизненное смещение могло быть только результатом тайного заговора, после которого к власти приходил новый вождь, личность вождя окружалась культом той или иной степени абсурдности (как правило, чем дальше на восток, тем абсурднее).
Но за последние два-три десятка лет жизнь поменялась.
Практически весь американский континент перешел к более или менее регулярной демократии с ограничениями на число переизбраний президента и активным представительством оппозиции, имеющей совершенно реальные шансы на победу в некоем обозримом будущем (к сожалению, все латиноамериканские страны сохраняют президентскую форму власти с присущими ей фундаментальными недостатками, а очень редкие попытки перехода к парламентскому режиму всегда терпели неудачу). Переход к подобному формату происходит в целом ряде стран Африки, и можно ожидать, что вслед за уходом остающихся еще диктаторов (безумными ли, типа Мугабе, или просвещенными, типа Кагаме), там тоже произойдет переход к сменяемости власти. В круг стран, где власть вождя перестала быть пожизненной, перешли Пакистан и Бангладеш, Тунис, Ирак и (в значительной степени) Иран.
Наконец, имеет место уникальный и, кажется, никем не предсказанный переход Китая и Вьетнама от традиционного режима власти компартии под руководством пожизненного вождя - к власти компартии под руководством вождя временного, чья власть ограничена более или менее предсказуемым и заранее согласованным сроком. На мой взгляд, это очень важное изменение, намного облегчающее последующий переход к нормальной демократии по образцу Южной Кореи или Тайваня. По некоторым оценкам, Си Цзиньпинь вроде бы пытается пересмотреть эти правила игры; если так, то Китай (а за ним и всех остальных) могут ждать весьма серьезные потрясения.
На этом фоне можно говорить о появлении кластера пост-советских стран с устойчивыми личными режимами власти - на сегодняшний день это бывший СССР минус Прибалтика, Молдавия, Украина и Грузия (возможно - Киргизия).
Похоже, у нас слабо отдают себе отчет, в какой степени этот режим, еще исторически недавно доминировавший, сегодня оказывается маргинальным, сохраняющимся, по сути, на обочине современной цивилизации.
В этом смысле можно говорить об архаизации режима власти в России. То, что когда-то было, в общем и целом, чуть ли не респектабельной нормой, сегодня становится всемирным посмешищем.
Что, по большому счету, обнадеживает.
