borislvin | Как водится, описываю разные мысли согласно присяге

Проехался вчера по Вашингтону, Джорджтауну. Увидел, как забивают фанерными щитами витрины.

Очевидно, владельцы магазинов, банков и ресторанов серьезно опасаются, что победа Байдена станет для озлобленных трампистов поводом для еще одного погрома (как будто им вообще нужен для этого повод).

Если же чуть серьезнее, то я бы сказал следующее.

Мысль 1.

Исключительно познавательно наблюдать, что происходит с историей байденовской коррупции. Как я уже говорил, Байден и Хилари Клинтон, на мой взгляд, являются уникальными в истории США политиками. Может быть, я что-то пропустил, но мне кажется, что до сих пор ни разу такого не было, чтобы политик на столь высокой должности (госсекретарь или вице-президент) напрямую торговал своим, как говорится, политическим капиталом, буквально за живые иностранные деньги. И на этом фоне мы видим огромные массы его сторонников, которые умудряются убедить себя в том, что ничего подобного нет, что все это злостная клевета и вообще не имеет значения. То есть, конечно, это никакие не "его сторонники", у него нет и никогда не было "сторонников", это недруги Трампа, для которых любой оппонент их любимого врага автоматически становится мил и хорош.

Это очень существенно. Казалось бы, естественнее было бы ожидать реакции типа - "да, конечно, Байден коррумирован до мозга костей, это очевидно как день, но в нынешнем раскладе выбирать не приходится, лучше коррупционер Байден, чем фашист Трамп". Это было бы как минимум логично, хотя бы с точки зрения самого нелюбителя Трампа.

Но вместо такой реакции я наблюдаю нечто вроде группового отрицания реальности. Наверно, у психологов есть какое-то специальное ученое название для такого синдрома, когда люди отказываются признавать факт существования такой реальности, которая не вписывается в их картину мира.

Этот синдром сам напрашивается на сравнение с реакцией части российской публики - и очень немаленькой части - на разные неприятные эпизоды новейшей истории, от неприятия самоочевидной, казалось бы, версии катастрофы с боингом над Донбассом в 2014 году, до многочисленных разоблачений Навального. В каком-то предельном варианте этот синдром превращается уже в нечто вроде паранойи, как это наблюдается с персонажами, до сих пор настаивающими на ответственности немцев за катынский расстрел, и в итоге обращает несчастного человека в некое подобие фоменковца.

***********************************

Мысль 2.

Вдруг подумал, что не знаю, пришло ли когда-нибудь кому-нибудь из профессиональных социологов заняться таким интереснейшим вопросом, как социология избирательных фальсификаций. Понятно, что как только человечество изобрело массовые (в пределе - всеобщие) выборы, где число голосующих превышает узкий круг лично знакомых, сразу же начались фальсификации. Это такое же неизбежное зло, как и любой другой мухлеж, его невозможно полностью устранить, его можно только удерживать в каких-то минимальных рамках.

Под этим углом особенность нашей эпохи состоит в том, что фальсификация выборов обычно требует участия очень большого числа рядовых исполнителей. Причем эти рядовые исполнители - как правило, не какие-то закоренелые злодеи и преступники, а простые люди. Как говорится, вроде нас. И именно практикующим социологам, по идее, должно быть очень интересно понять их мотивы, установить точки перелома. Уловить, в какой момент, как, почему рядовой человек, в обычной жизни считающий себя нормальным и честным, превращается в мошенника. Причем в первую очередь это относится к таким рядовым исполнителям, которые занимаются своим нехорошим фальсификаторским делом не из-под тяжелой палки, не под приставленным к виску пистолетом, не под угрозой голодной смерти. Таким, которые, по идее, могли бы и отказаться от участия под каким-нибудь благовидным предлогом.

Я могу только гадать, какие это могут быть мотивы. Например, такое исследование может попытаться выловить ту точку, где исходное признание правильности демократических правил игры начинает давать слабину. Условно говоря, если человек считает голоса и знает, что в случае победы кандидата Икс его, считателя голосов, казнят, то его поведение легко предсказуемо. И дальше можно двигаться по шкале, чтобы выйти на ту точку, где радость от победы любимого кандидата начинает перевешивать принципы.

Или, например, такое исследование поможет понять масштабы конформизма и готовности убедить себя в правильности своих действий. Тут мотивация может быть такого рода - мол, все равно везде мухлюют, нам, маленьким людям, систему все равно не поменять, а за хорошие результаты могут и коврижкой наградить.

Ну и так далее.

Это вопрос не только академический, он может иметь самое практическое значение. Например, в истории президентских выборов США роль фальсификаций вовсе не является заведомо исключенной. Ведь американская система президентских выборов устроена таким образом, что все может зависеть от очень небольшого перевеса в нескольких штатах, и разного рода пограничные моменты могут оказаться едва ли не решующими. Причем это могут быть как и обычные ошибки и недочеты, так и нечто более сомнительное. Многие помнят сагу первых выборов Буша-младшего, когда все упиралось в пересчет голосов во Флориде и завершающую точку поставил верховный суд. Тем не менее, эпизод 1960 года был, наверно, еще более важным. Тогда победа Кеннеди висела на волоске сразу в нескольких штатах, при этом его победа в Иллинойсе и Техасе сразу же вызвала много вопросов в смысле возможного мухлежа. Как известно, Никсон принял решение не оспаривать результаты, что обычно ставится ему в большую заслугу. Тем не менее, вопрос никуда не делся. Иллинойскую историю детально разбирал в своих статьях и книгах историк Эдмунд Каллина, и его выводы выглядят несколько противоречиво.

Так, в своей статье 1985 года он пишет:

Illinois' twenty-seven electoral votes went to John F. Kennedy by an official margin of 8,858 votes out of a total of more than 4,700,000 which were cast in the presidential contest.
<...>
Although one should again stress that this figure of 7,968 votes is a minimum estimate for the loss Nixon suffered in Chicago, it does not begin to approach the number of 20,000 which would make a strong case for Nixon having carried the state of Illinois. The evidence provided in the discovery recount of November-December 1960 and the official recount of January-March 1961 suggest that Nixon was deprived of votes but not in such numbers to have taken away the electoral votes of Illinois. While there will never be a completely satisfactory account of the election in Illinois, Republican charges that the election was stolen must be presently regarded as unproven.

https://www.jstor.org/stable/27550168

В книге же 1988 года его уверенность уменьшается:

The fact is that no one can say with certainty who “really” carried Illinois in 1960. The available evidence is too fragmentary and inconclusive to permit a final judgment. The debate over Illinois’s electoral votes in 1960 will likely pass into history alongside the outcomes of 1876 in Florida, Louisiana, and South Carolina.

https://www.amazon.com/dp/0813008646

Это все к тому, что ставки в игре могут быть очень велики, и примерное представление о том, как устроена мотивация рядовых людей, вовлеченных в процесс, тоже может оказаться весьма значимой.

Само собой разумеется, что изучение такого рода мотивации и того, что можно назвать "электоральной надежностью" участников избирательного процесса нижнего и среднего уровней - ничуть не менее актуально и в отношении других стран, включая наше многострадальное отечество.

***********************************

Мысль 3.

С некоторым огорчением наблюдаю, что немалое число людей, не поддерживающих Байдена, склонно садиться в ту же самую лужу, в которую коллективно погрузились многие тысячи, если не миллионы, недругов Трампа четыре года назад. Я имею в виду накручивание самих себя прогнозами ужасной катастрофы, будто бы неизбежной в случае победы нелюбезного им кандидата.

При этом опыт последних четырех лет должен был бы, по идее, вразумить и тех, и других, напомнив им еще раз о том, что полномочия американского президента, особенно в области внутренней политики, несравнимо меньше того, что обычно представляется. Если эти четыре года что и доказали, то прежде всего принципиальную устойчивость американской демократической системы, ее гигантскую инерционность. В этой инерционности можно усматривать плюсы и минусы - все зависит от того, как каждый относится к бесчисленным предлагаемым реформам. Инерционность хороша тем, что препятствует быстрому проведению реформ, которые мы считаем неправильными, и плох тем, что не дает все исправить по нашим рецептам.

Не случайно главным достижением Трампа во время его первого (возможно, единственного) срока я бы счел не то, что он сделал, а то, чего он не делал. Это достижение выражено на картинке, выложенной на сайте Белого дома:

В области же позитивного деланья его реальные успехи (или, под углом его неприятелей, реальный вред) почти незаметны.

Под этим углом страх одних людей по поводу возможного президентства Байдена кажется мне не намного более рациональным, чем когдатошний страх других людей по поводу президентства Трампа. Четыре года назад мне казалось, что гипотетическое президентство Хилари Клинтон, как ни парадоксально, имело некоторые шансы стать временем некоторых точечных полезных дел. От президентства Байдена я ничего такого ожидать не могу, но и вреда чрезмерного, катастрофического, непоправимого - тоже не предполагаю.

Собственно, сегодня я склоняюсь к тому, что никакого президенства Байдена не будет при любом раскладе. Если Байден будет объявлен победителем, то немедленно после инаугурации, если даже не до нее, его коррупционный скандал так или иначе начнет раскручиваться по полной программе. Чрезвычайные меры по заталкиванию его под ковер не могут продолжаться долго. Как мне думается, в какой-то момент неизбежно начнется некое формальное расследование - или в какой-то палате конгресса, или в режиме специального прокурора, или в каком-то еще. В рамках расследования начнут под мелкоскопом разглядывать счета Хантера Байдена, его переписку и все такое, и все это, думаю, очень быстро приведет к отставке Байдена. Что же касается Камалы Харрис, то она, как мне показалось, относится к той же категории абсолютно беспринципных оппортунистов, что и чета Клинтонов. Если это так, то ее президентство может оказаться относительно удачным - в том смысле, что ей (как до нее Обаме) не надо расшибаться в особенно плоскую лепешку для доказательства своей политкорректности. При этом в отличие от Обамы, она, видимо, менее идеологизирована, что даст ей возможности более аккуратно подстраиваться под общественное мнение.

***********************************

В таком вот аксепте.

Flat | Top-Level Comments Only

From:

fortunatus.livejournal.com

"Уловить, в какой момент, как, почему рядовой человек, в обычной жизни считающий себя нормальным и честным, превращается в мошенника."

Полагаю, они могут ощущать нечто вроде эйфории посвящённости, возвышающей причастности к Тайному Государственному Делу.

From:

bbb.livejournal.com

Безусловно, это тоже вариант. Думаю, там и другие могут быть. Вот и хотелось бы почитать какое-нибудь исследование на эту тему.

Как водится, описываю разные мысли согласно присяге

(frozen) no subject

(frozen) (no subject)

(frozen) (no subject)

Page Summary

Style Credit

Expand Cut Tags