![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
borislvin(начало)
Идея о "нехватке денег" звучит для экономиста как-то шизофренически.
В нашем мире ресурсов всегда "не хватает"; если их хватает (это можно выразить словами "эластичность производства относительно этих ресурсов равна нулю", или же "при неизменном объеме комплементарных ресурсов прирост данного ресурс ограниченного использования будет для потребителя излишним"), то они переходят в разряд "свободных благ" и выпадают из области рассмотрения экономики. А деньги - это, по определению, самый ликвидный ресурс с максимальной степенью комплементарности (то есть минимально специфичный). Денег ВСЕГДА не хватает в том смысле, что от БЕСПЛАТНОЙ добавки денег откажется только душевнобольной. А если речь идет не о бесплатном ресурсе, то мы сталкиваемся не с его НЕХВАТКОЙ, а с его пониженной ценностью в сравнении с ДРУГИМИ ресурсами, от которых люди не нашли нужными отказаться ради нашего ресурса. Не денег, стало быть, не хватает, а при данных условиях держать больше денег НЕВЫГОДНО.
Очень быстро в разговоры о "нехватке денег" вползает любимая тема "долларизации".
Оказывается, денег-то навалом, только РУБЛЕЙ мало. При этом, кстати, если можно еще как-то прикинуть количество рублей (среди допущений: неведомый оборот рублей вне России - хотя бы в какой-нибудь Чечне или Абхазии); неведомая доля формально текущих вкладов (то есть включенных в broad money), фактически замороженных на счетах неликвидных банков; оценка размеров различных float'ов (как по-русски, не знаю) и т.д.), то число долларов в стране можно считать совпадающим с неизвестным статистике числом стульев...
Но почему НАДО "ослабить степень долларизации"? Кому НАДО? Ясно, не тем, кто ВЛАДЕЕТ этими долларами; если это зачем-то надо Ясину и Игнатьеву, то нам-то что за печаль? Из чего следует, что некое "общественное благо", неведомое и неопределенное, расцветет от ликвидации долларизации? Из чего следует, что де-долларизация ВОЗМОЖНА? Молчит Русь, не дает ответа...
Единственный ответ на вопрос о "необходимости" дедолларизации - это рассуждения о малой базе для государственных заимствований. А заимствования-де, нужны для экономики, то есть для самой тети Маши. Просто тетя Маша - дура и не понимает мудреной экономической хитрости; для ее же, дуры, блага надо запретить ей держать доллары и заставить передать все сбережения в долг Вьюгину, который лучше ее самой сообразит, как ее же облагодетельствовать... Ведь это не карикатура, это думается всерьез, только "умными" словами. Я называю это врожденным социализмом макроэкономики.
В чисто рыночных условиях искусственный рост денег приводит не к РОСТУ производства, а к ИСКАЖЕНИЮ ЕГО СТРУКТУРЫ, как правило - в сторону перекоса сравнительно долгосрочных инвестиций, что рано или поздно приведет к необходимости реальной переоценке этих инвестиций как полностью или частично убыточных.
Если рост денег приводит к осязаемому росту производства, это означает, что ДО ЭТОГО имеющиеся ресурсы были задействованы не полностью в пределах, допускаемых их комплементарностью и готовностью людей трудиться; то есть - что система цен НЕ ЗАЧИЩАЛА все имеющиеся рынки; то есть - что институциональные механизмы насилия ПРЕПЯТСТВОВАЛИ агентам устанавливать цены сделок по своему двустороннему усмотрению. Неожиданная инфляция денег вводит агентов во временное заблуждение, и они продолжают использовать вчерашнюю структуру цен и предпочтений как будто они соответствуют нынешним реалиям. Когда они осознают эти реалии, они резко пересматривают свое поведение, в результате РОСТ ПРОИЗВОДСТВА может оказаться только единовременным и преходящим эффектом неожиданной инфляции.
Нет. Умеренная дефляция - это ЕСТЕСТВЕННОЕ состояние динамичной рыночной экономики. Любопытно, что в тех областях экономики, где технический и организационный прогресс оказываются по каким-то причинам МЕНЕЕ скованы государственным регулированием (авиаперевозки, телекоммуникации, бытовая электроника, компьютеры, финансовые услуги) - дефляция является РЕАЛЬНЫМ элементом сказочно быстрого роста...
Все двадцатые годы ФРС проводила политику ГЛОБАЛЬНОЙ ИНФЛЯЦИИ, приведшей к подавлению естественной тенденции падения цен в условиях технического прогресса и квази-золотого стандарта, а также к номинальной инфляции цен акционерных активов. Это привело к искажению в инвестиционных действиях и ТРЕБОВАЛО какой-то рецессии для "зачистки завалов", вызванных искаженными инвестициями, то есть переоценки инвестиционных активов. Падение цен в свободной экономике означало бы, среди прочего, удар по должникам и выгоду для кредиторов, а также смягчение реальных последствий возможного номинального снижения ставок заработной платы или даже ее реальный подъем.
Главным лейтмотивом конца двадцатых - начала тридцатых годов было "поддержание номинальных ставок зарплаты любой ценой", и именно эта самоубийственная политика, означавшая добровольную и радостную капитуляцию правительств перед профсоюзами, воспрепятствовала БЛАГОТВОРНЫМ последствиям дефляции и депрессии. В противном случае непонятно, почему так называемая "рестриктивная" политика ФРС (в реальности она была просто НЕДОСТАТОЧНО инфляционной по меркам Фридмана и Шварц; она ориентировалась не на размер денежной массы, а на номинальные процентные ставки, которые она сохраняла на крайне низком уровне, еще допускаемом наличием золотого стандарта) и дефляция привели к ЗАТЯЖНОМУ спаду. Иначе говоря, дефляция-то была, но - НЕ ВСЕОБЩАЯ. Она не затронула, в частности, ставки заработной платы - и привела, тем самым, к искусственному искажению системы относительных цен.
Это все к тому, что даже американский спад времен Великой депрессии не обязательно надо объяснять денежной рестрикцией. А также к тому, что ВСЯ современная "экономическая наука", - за исключением австрийской школы, - так и не смогла найти объяснение феномену цикла и совершенно по-детски рассматривает его как природную данность, к которой надо приспосабливать экономическую политику.
Это богатая и в огромной степени неизведанная область для исследователя и аналитика. При этом мне не очевидно, каким образом рост этой задолженности вызван "снижением уровня либерализированности" с уходом Отцов-либерализаторов (а имело ли место это снижение? не снижение темпов либерализации, а уровня либерализма?). Или имеется в виду, что этот уход повысил, в глазах экономических агентов, шансы нового зачета, и сделал накопление задолженности рациональным поведением?
Исключительно важно учитывать тот факт, что задолженность не может напрямую суммироваться с завершенным платежом, точно так же как нельзя складывать вместе обещания человека и его реальные дела. Собственно, из этого вытанцовывается вся неразрешимая проблема организации централизованного государственного контроля за состоянием коммерческих банков - то есть все понимают, что при формальном балансировании активов и пассивов реальная цена различных активов очень различна, но оценить это "извне" оказывается невозможным.
Например, даже если принять на веру статистику задолженности во всей экономике (после отмены Картотеке 2 эта статистика не может не быть крайне оценочной), остается вопрос о ее интерпретации.
Ведь на Западе, скажем, если размеры банковского кредита поддаются учету в той мере, в какой сами банки поддаются учету регулирующих органов, размеры коммерческого и потребительского кредита (вне кредитных карточек) остаются НЕИЗВЕСТНЫМИ. Есть оценки, что коммерческий кредит, предоставляемый фирмами друг другу, может достигать до половины величины ВВП или что-то вроде того. При этом размеры и направление кредита (то есть от потребителей к производителям или наоборот) может непредсказуемо меняться, в частности, в связи с фазой цикла. В какой степени рост задолженности при постсоциализме отражает естественное возрождение такого кредита?
Задолженность по заработной плате может быть в большой степени фиктивной - за ней может стоять готовность работников пойти на снижение реальной заработной платы. Эта готовность не выражается в понижении номинальных ставок по ряду обстоятельств, среди которых можно предположить наличие налоговых соображений (накопление и сохранение формальной задолженности как инструмент понижения налогов), интерес институтов соцобеспечения, финансирующихся за счет отчислений на зарплату, остаточное давление профсоюзов. Очень важно, что поддержание уровня задолженности по зарплате на полу-государственных предприятиях (то есть тех, которые могут рассчитывать на переговорный процесс с государством как на важный стратегический фактор) дает в руки как менеджмента, так и работников мощный, - и бесплатный, - инструмент давления на государство. Добавлю, что статус "неоплачиваемого госслужащего или рабочего" очень часто крайне выгоден тем, кто так или иначе занят в теневой экономике. Все эти соображения, - то есть то, что накопление задолженности по зарплате происходит в огромной степени с согласия и с поддержкой рабочих-"кредиторов", - могут подтверждаться практически полным отсутствием прецедентов СУДЕБНОГО давления в пользу выплаты задолженности.
Наконец, бюджетная задолженность в обоих направлениях очень и очень часто отражает неписаные правила игры в государственные финансы в России. На каждом этапе и каждом уровне все игроки уже научились пересчитывать номинальные обязательства в реальные платежи с процентом дисконта, а так как многие формальные правила препятствуют номинальному понижению платежей, переоценка происходит в форме накопленной задолженности. Это начинается от нереалистического составления бюджета и кончается его нереалистическим выполнением, причем эта нереалистичность стала ожидаемой и, следовательно, заранее учитываемой в расчетах будущих денежных потоков агентами.
Это все к тому, что сам общий уровень задолженности отражает степень "неспособности агентов использовать деньги" в очень косвенной мере. Скорее, он уж мог бы, - в отсутствие правовых и политических компонентов, вызывающих рост задолженности, - говорить о степени опосредования срочных трансакций банковской системой (credit intermediation), то есть о степени развития банковской системы.
Сравнение дефицита бюджета и долга с денежными агрегатами может оказаться полезным (я, может статься, был чуть ли не первым, сообразившим это; впрочем, литература настолько обширна, что никто не может утверждать свой стопроцентный приоритет). Сравнение с ВВП этим, конечно, не обесценивается и не отменяется. Можно добавить только, что еще одна важнейшая характеристика долга - структура его maturities (как по-русски - не соображу). В этом смысле российский бюджет стоит перед тяжелейшей задачей не просто выплачивать проценты, но и полностью рефинансировать весь долг (за вычетом того, что держат ЦБ, Сбербанк и ВТБ, да и то последние двое могут в любой момент оказаться в критической ситуации) каждые три месяца. В принципе можно было бы предложить Правительству в одностороннем порядке преобразовать долг, то есть переоформить его на более длительные сроки, а проценты сделать купонными; можно даже сделать долг полностью консольным - то есть бессрочным и бесконечным. Такая идея, в ситуации подлинной фискальной консолидации, могла бы стать реальной обсуждаемой альтернативой монетизации долга, его выплате или постепенному замещению на более долгосрочный.
Может ли сравнение социалистических и капиталистических стран служить доказательством превосходства капитализма? Категории сравнения, рода и вида не присутствуют в природе. Любая классификация - всего лишь интеллектуальная конструкция, и феномены внешнего мира могут классифицироваться по разному. Казалось бы, очевидно, что нельзя сравнивать яблоки с персиками. Но, скажем, для художника, пишущего натюрморт, красный персик будет объединен с красным яблоком и противопоставлен желтому персику и желтому яблоку. Сравнения отдельных сортов яблок и апельсинов с точки зрения содержания полезных веществ - вполне естественно для диетолога. К чему я это? К тому, что классификация может выглядеть убедительной, но не может служить доказательством. Можно сказать: страны А, Б и В принадлежат к одной группе (скажем, социалистические) и все демонстрируют одинаково плохие результаты, а страны Г, Д и Е принадлежат к другой группе - и, естественно, цветут и пахнут. Всегда найдется кто-то, возражающий: а я не согласен с вашей группировкой, я считаю ее второстепенной и искусственной...
Глубинная проблема состоит в том, что конкретная политика, идеология, идея - могут быть дискредитированы в данный момент, осмеяны, непопулярны, они могут ассоциироваться (и вполне справедливо ассоциироваться) с очевидными неудачами и катастрофами - и критика этих идей будет выглядеть успешной. Но если эти идеи не опровергнуты логически то рано или поздно их внешняя "запятнанность" забудется, а привлекательность - станет все более убедительной. Например, разоблачения XX и XXII съездов КПСС, а за ними "Архипелаг ГУЛАГ" нанесли огромный удар по идеям социализма во всем мире. Но они не опровергли социализм, не вскрыли невозможность его реализации - и появились новые сторонники социализма, справедливо говорящие: "Мы не отвечаем за Сталина, это все были искажения, вот и у христиан была инквизиция, и т.д. и т.п.". То, что социализм был научно опровергнут в смысле доказательства его невозможности, что доказательство это было дано еще до того, как социализм проявил себя на практике - остается практически никому не ведомым.
Еще раз о нехватке денег
Идея о "нехватке денег" звучит для экономиста как-то шизофренически.
В нашем мире ресурсов всегда "не хватает"; если их хватает (это можно выразить словами "эластичность производства относительно этих ресурсов равна нулю", или же "при неизменном объеме комплементарных ресурсов прирост данного ресурс ограниченного использования будет для потребителя излишним"), то они переходят в разряд "свободных благ" и выпадают из области рассмотрения экономики. А деньги - это, по определению, самый ликвидный ресурс с максимальной степенью комплементарности (то есть минимально специфичный). Денег ВСЕГДА не хватает в том смысле, что от БЕСПЛАТНОЙ добавки денег откажется только душевнобольной. А если речь идет не о бесплатном ресурсе, то мы сталкиваемся не с его НЕХВАТКОЙ, а с его пониженной ценностью в сравнении с ДРУГИМИ ресурсами, от которых люди не нашли нужными отказаться ради нашего ресурса. Не денег, стало быть, не хватает, а при данных условиях держать больше денег НЕВЫГОДНО.
* * *
Очень быстро в разговоры о "нехватке денег" вползает любимая тема "долларизации".
Оказывается, денег-то навалом, только РУБЛЕЙ мало. При этом, кстати, если можно еще как-то прикинуть количество рублей (среди допущений: неведомый оборот рублей вне России - хотя бы в какой-нибудь Чечне или Абхазии); неведомая доля формально текущих вкладов (то есть включенных в broad money), фактически замороженных на счетах неликвидных банков; оценка размеров различных float'ов (как по-русски, не знаю) и т.д.), то число долларов в стране можно считать совпадающим с неизвестным статистике числом стульев...
Но почему НАДО "ослабить степень долларизации"? Кому НАДО? Ясно, не тем, кто ВЛАДЕЕТ этими долларами; если это зачем-то надо Ясину и Игнатьеву, то нам-то что за печаль? Из чего следует, что некое "общественное благо", неведомое и неопределенное, расцветет от ликвидации долларизации? Из чего следует, что де-долларизация ВОЗМОЖНА? Молчит Русь, не дает ответа...
Единственный ответ на вопрос о "необходимости" дедолларизации - это рассуждения о малой базе для государственных заимствований. А заимствования-де, нужны для экономики, то есть для самой тети Маши. Просто тетя Маша - дура и не понимает мудреной экономической хитрости; для ее же, дуры, блага надо запретить ей держать доллары и заставить передать все сбережения в долг Вьюгину, который лучше ее самой сообразит, как ее же облагодетельствовать... Ведь это не карикатура, это думается всерьез, только "умными" словами. Я называю это врожденным социализмом макроэкономики.
Может ли рост денег привести к краткосрочному росту производства?
В чисто рыночных условиях искусственный рост денег приводит не к РОСТУ производства, а к ИСКАЖЕНИЮ ЕГО СТРУКТУРЫ, как правило - в сторону перекоса сравнительно долгосрочных инвестиций, что рано или поздно приведет к необходимости реальной переоценке этих инвестиций как полностью или частично убыточных.
Если рост денег приводит к осязаемому росту производства, это означает, что ДО ЭТОГО имеющиеся ресурсы были задействованы не полностью в пределах, допускаемых их комплементарностью и готовностью людей трудиться; то есть - что система цен НЕ ЗАЧИЩАЛА все имеющиеся рынки; то есть - что институциональные механизмы насилия ПРЕПЯТСТВОВАЛИ агентам устанавливать цены сделок по своему двустороннему усмотрению. Неожиданная инфляция денег вводит агентов во временное заблуждение, и они продолжают использовать вчерашнюю структуру цен и предпочтений как будто они соответствуют нынешним реалиям. Когда они осознают эти реалии, они резко пересматривают свое поведение, в результате РОСТ ПРОИЗВОДСТВА может оказаться только единовременным и преходящим эффектом неожиданной инфляции.
Можно ли говорить о наличии денежного дефицита, если имеет место длительная дефляция?
Нет. Умеренная дефляция - это ЕСТЕСТВЕННОЕ состояние динамичной рыночной экономики. Любопытно, что в тех областях экономики, где технический и организационный прогресс оказываются по каким-то причинам МЕНЕЕ скованы государственным регулированием (авиаперевозки, телекоммуникации, бытовая электроника, компьютеры, финансовые услуги) - дефляция является РЕАЛЬНЫМ элементом сказочно быстрого роста...
Что же происходило в США в конце 20-х годов?
Все двадцатые годы ФРС проводила политику ГЛОБАЛЬНОЙ ИНФЛЯЦИИ, приведшей к подавлению естественной тенденции падения цен в условиях технического прогресса и квази-золотого стандарта, а также к номинальной инфляции цен акционерных активов. Это привело к искажению в инвестиционных действиях и ТРЕБОВАЛО какой-то рецессии для "зачистки завалов", вызванных искаженными инвестициями, то есть переоценки инвестиционных активов. Падение цен в свободной экономике означало бы, среди прочего, удар по должникам и выгоду для кредиторов, а также смягчение реальных последствий возможного номинального снижения ставок заработной платы или даже ее реальный подъем.
Главным лейтмотивом конца двадцатых - начала тридцатых годов было "поддержание номинальных ставок зарплаты любой ценой", и именно эта самоубийственная политика, означавшая добровольную и радостную капитуляцию правительств перед профсоюзами, воспрепятствовала БЛАГОТВОРНЫМ последствиям дефляции и депрессии. В противном случае непонятно, почему так называемая "рестриктивная" политика ФРС (в реальности она была просто НЕДОСТАТОЧНО инфляционной по меркам Фридмана и Шварц; она ориентировалась не на размер денежной массы, а на номинальные процентные ставки, которые она сохраняла на крайне низком уровне, еще допускаемом наличием золотого стандарта) и дефляция привели к ЗАТЯЖНОМУ спаду. Иначе говоря, дефляция-то была, но - НЕ ВСЕОБЩАЯ. Она не затронула, в частности, ставки заработной платы - и привела, тем самым, к искусственному искажению системы относительных цен.
Это все к тому, что даже американский спад времен Великой депрессии не обязательно надо объяснять денежной рестрикцией. А также к тому, что ВСЯ современная "экономическая наука", - за исключением австрийской школы, - так и не смогла найти объяснение феномену цикла и совершенно по-детски рассматривает его как природную данность, к которой надо приспосабливать экономическую политику.
Просроченная задолженность
Это богатая и в огромной степени неизведанная область для исследователя и аналитика. При этом мне не очевидно, каким образом рост этой задолженности вызван "снижением уровня либерализированности" с уходом Отцов-либерализаторов (а имело ли место это снижение? не снижение темпов либерализации, а уровня либерализма?). Или имеется в виду, что этот уход повысил, в глазах экономических агентов, шансы нового зачета, и сделал накопление задолженности рациональным поведением?
Исключительно важно учитывать тот факт, что задолженность не может напрямую суммироваться с завершенным платежом, точно так же как нельзя складывать вместе обещания человека и его реальные дела. Собственно, из этого вытанцовывается вся неразрешимая проблема организации централизованного государственного контроля за состоянием коммерческих банков - то есть все понимают, что при формальном балансировании активов и пассивов реальная цена различных активов очень различна, но оценить это "извне" оказывается невозможным.
Например, даже если принять на веру статистику задолженности во всей экономике (после отмены Картотеке 2 эта статистика не может не быть крайне оценочной), остается вопрос о ее интерпретации.
Ведь на Западе, скажем, если размеры банковского кредита поддаются учету в той мере, в какой сами банки поддаются учету регулирующих органов, размеры коммерческого и потребительского кредита (вне кредитных карточек) остаются НЕИЗВЕСТНЫМИ. Есть оценки, что коммерческий кредит, предоставляемый фирмами друг другу, может достигать до половины величины ВВП или что-то вроде того. При этом размеры и направление кредита (то есть от потребителей к производителям или наоборот) может непредсказуемо меняться, в частности, в связи с фазой цикла. В какой степени рост задолженности при постсоциализме отражает естественное возрождение такого кредита?
Задолженность по заработной плате может быть в большой степени фиктивной - за ней может стоять готовность работников пойти на снижение реальной заработной платы. Эта готовность не выражается в понижении номинальных ставок по ряду обстоятельств, среди которых можно предположить наличие налоговых соображений (накопление и сохранение формальной задолженности как инструмент понижения налогов), интерес институтов соцобеспечения, финансирующихся за счет отчислений на зарплату, остаточное давление профсоюзов. Очень важно, что поддержание уровня задолженности по зарплате на полу-государственных предприятиях (то есть тех, которые могут рассчитывать на переговорный процесс с государством как на важный стратегический фактор) дает в руки как менеджмента, так и работников мощный, - и бесплатный, - инструмент давления на государство. Добавлю, что статус "неоплачиваемого госслужащего или рабочего" очень часто крайне выгоден тем, кто так или иначе занят в теневой экономике. Все эти соображения, - то есть то, что накопление задолженности по зарплате происходит в огромной степени с согласия и с поддержкой рабочих-"кредиторов", - могут подтверждаться практически полным отсутствием прецедентов СУДЕБНОГО давления в пользу выплаты задолженности.
Наконец, бюджетная задолженность в обоих направлениях очень и очень часто отражает неписаные правила игры в государственные финансы в России. На каждом этапе и каждом уровне все игроки уже научились пересчитывать номинальные обязательства в реальные платежи с процентом дисконта, а так как многие формальные правила препятствуют номинальному понижению платежей, переоценка происходит в форме накопленной задолженности. Это начинается от нереалистического составления бюджета и кончается его нереалистическим выполнением, причем эта нереалистичность стала ожидаемой и, следовательно, заранее учитываемой в расчетах будущих денежных потоков агентами.
Это все к тому, что сам общий уровень задолженности отражает степень "неспособности агентов использовать деньги" в очень косвенной мере. Скорее, он уж мог бы, - в отсутствие правовых и политических компонентов, вызывающих рост задолженности, - говорить о степени опосредования срочных трансакций банковской системой (credit intermediation), то есть о степени развития банковской системы.
Об относительной величине российского долга
Сравнение дефицита бюджета и долга с денежными агрегатами может оказаться полезным (я, может статься, был чуть ли не первым, сообразившим это; впрочем, литература настолько обширна, что никто не может утверждать свой стопроцентный приоритет). Сравнение с ВВП этим, конечно, не обесценивается и не отменяется. Можно добавить только, что еще одна важнейшая характеристика долга - структура его maturities (как по-русски - не соображу). В этом смысле российский бюджет стоит перед тяжелейшей задачей не просто выплачивать проценты, но и полностью рефинансировать весь долг (за вычетом того, что держат ЦБ, Сбербанк и ВТБ, да и то последние двое могут в любой момент оказаться в критической ситуации) каждые три месяца. В принципе можно было бы предложить Правительству в одностороннем порядке преобразовать долг, то есть переоформить его на более длительные сроки, а проценты сделать купонными; можно даже сделать долг полностью консольным - то есть бессрочным и бесконечным. Такая идея, в ситуации подлинной фискальной консолидации, могла бы стать реальной обсуждаемой альтернативой монетизации долга, его выплате или постепенному замещению на более долгосрочный.
* * *
Может ли сравнение социалистических и капиталистических стран служить доказательством превосходства капитализма? Категории сравнения, рода и вида не присутствуют в природе. Любая классификация - всего лишь интеллектуальная конструкция, и феномены внешнего мира могут классифицироваться по разному. Казалось бы, очевидно, что нельзя сравнивать яблоки с персиками. Но, скажем, для художника, пишущего натюрморт, красный персик будет объединен с красным яблоком и противопоставлен желтому персику и желтому яблоку. Сравнения отдельных сортов яблок и апельсинов с точки зрения содержания полезных веществ - вполне естественно для диетолога. К чему я это? К тому, что классификация может выглядеть убедительной, но не может служить доказательством. Можно сказать: страны А, Б и В принадлежат к одной группе (скажем, социалистические) и все демонстрируют одинаково плохие результаты, а страны Г, Д и Е принадлежат к другой группе - и, естественно, цветут и пахнут. Всегда найдется кто-то, возражающий: а я не согласен с вашей группировкой, я считаю ее второстепенной и искусственной...
Глубинная проблема состоит в том, что конкретная политика, идеология, идея - могут быть дискредитированы в данный момент, осмеяны, непопулярны, они могут ассоциироваться (и вполне справедливо ассоциироваться) с очевидными неудачами и катастрофами - и критика этих идей будет выглядеть успешной. Но если эти идеи не опровергнуты логически то рано или поздно их внешняя "запятнанность" забудется, а привлекательность - станет все более убедительной. Например, разоблачения XX и XXII съездов КПСС, а за ними "Архипелаг ГУЛАГ" нанесли огромный удар по идеям социализма во всем мире. Но они не опровергли социализм, не вскрыли невозможность его реализации - и появились новые сторонники социализма, справедливо говорящие: "Мы не отвечаем за Сталина, это все были искажения, вот и у христиан была инквизиция, и т.д. и т.п.". То, что социализм был научно опровергнут в смысле доказательства его невозможности, что доказательство это было дано еще до того, как социализм проявил себя на практике - остается практически никому не ведомым.
