borislvin

Еще один сюжет - это загадка последних трех-четырех месяцев до начала нынешней войны.

Многие наблюдатели уверенно утверждали, что войны не будет, что концентрация войск на украинских границах представляет собой блеф. У меня стопроцентной уверенности в этом не было, но я тоже склонялся к этой версии.

Конечно, я не могу считать каким-либо экспертом в военных вопросах и не берусь судить о том, какое именно военное развертывание указывает на неизбежность войны. Напротив, я исхожу из того, что здесь вообще нет прямого автоматизма. Легко вспомнить эпизоды полноценного военного развертывания, которые НЕ привели к вторжению. Например, в 1945 году Сталин готовил высадку в Японии, на Хоккайдо, но после жестких протестов американцев отменил ее. Или, из совсем недавнего - видно, что ни у кого из экспертов так и не было никакой ясности насчет вероятности белорусского участия во вторжении. Одно время господствовала уверенность в его неизбежности, вплоть до сообщений о переходе границы белорусскими частями, потом тревога ослабевала, и в итоге сейчас вроде бы этого почти никто не ожидает.

Я же исходил из других соображений. А именно - из просмотра многочисленных материалов по украинскому вопросу, выложенных на сайте Белого дома за период с ноября прошлого года вплоть до начала вторжения. Всего таких материалов, по моим прикидкам, свыше семидесяти. Это пресс-релизы, выступления, транскрипты пресс-конференций. На первый взгляд, они рисуют картину нарастающей тревоги, содержат жесткие предупреждения в адрес Путина и т.д. Некоторые из них, особенно речи Байдена, отличаются риторическим мастерством, свойственным профессиональным спичрайтерам. Но, как водится, самым важным мне в этом корпусе материалов показалось не то, что в них содержится, а то, чего в них не было.

Не было же в них практически никакой содержательной, конструктивной конкретики. На 99 процентов они сводились к простой мысли: если Россия совершит вторжение, то мы ответим жесткими санкциями. И дальше эта мысль повторялась на все лады десятки раз.

Содержание возможных санкций не то что не раскрывалось - на него не было даже намека. Если я ничего не пропустил, упоминалась только одна возможная санкция - закрытие газопровода "Северный поток - 2". Об этом говорили и Байден, и его помощник по национальной безопасности Салливан. Проблема в том, что именно эта санкция, по сути, таковой может быть названа только с немалой натяжкой. Ведь она представляет собой всего лишь возвращение к ситуации по состоянию на год назад, на начало президентства Байдена, когда он по каким-то соображениям выключил трамповский красный свет на завершение газопровода и включил свой зеленый.

Более того - как мы убедились после 24 февраля, никакого заранее подготовленного и согласованного с ЕС пакета санкций на случай российской агрессии в реальности не существовало. Все санкции, которые были приняты и продолжают приниматься, носят совершенно импровизационный характер и являются предметом публичных дискуссий. Никто в реальности не попытался просчитать, что следует предпринять, в какой последовательности, какие последствия те или иные решения могут иметь как для России, так и для самих стран, вводящих санкции.

Самым скандальным эпизодом в этой истории, конечно, оказалась история с отказом США от закупок российской нефти. Даже в свете того, что этот отказ, скорее всего, сыграет по большей части символическую роль, администрация упорно отказывалась от этой меры и согласилась с ней только после масштабного публичного давления с самых разных сторон. Подлинная скандальность этой истории не в том, что такой запрет надо было (или не надо было) принимать в первый день, а в том, что она, эта история, продемонстрировала - все разговоры Байдена о грядущих санкциях были пустой риторикой.

То же самое, естественно, относится и к параллельному вопросу о поставках оружия Украине. Естественно, самым нормальным поведением администрации США, искренне и всерьез опасающейся российской агрессии против какой-то страны, должны были бы стать массированные поставки оборонительного вооружения, причем с максимальной публичностью. Как минимум, такие поставки позволили ли стране обороняться, как максимум - охладили бы пыл потенциального агрессора. Нет более наглядной иллюстрации этой нехитрой мысли, чем американские поставки вооружения Израилю. Но даже при крайне сомнительном предположении, что по каким-то необъяснимым причинам администрация считала такие массированные чрезвычайные поставки оружия в мирное время дестабилизирующим фактором - трех-четырех месяцев "военной тревоги" должно было быть достаточным для подготовки плана таких поставок в случае актуализации угрозы, то есть в случае вторжения. Опять же, ничего подобного сделано не было, разговоры о реальной помощи оружием Украине начались только после начала войны, шли и идут, похоже, очень неспешно, и время от времени выплескиваются в эпизоды типа блокирования поставок старых самолетов советского производства. То есть и здесь за словами Байдена о нарастающей угрозе не скрывалась никакая реальная работа по возможной реакции на такую угрозу.

Наконец, еще более странным мне казалось полное отсутствие хотя бы каких-то намеков на возможные дипломатические инициативы по деэскалации российско-украинской напряженности. И это при том, что как минимум некоторые такого рода инициативы лежали, можно сказать, на поверхности.

В тех случаях, когда вопрос о дипломатии вставал напрямую, Байден и его сотрудники всегда отделывались словами о том, что, дескать, они не занимаются публичной дипломатией и рассказывать ничего не будут.

Например, 15 февраля Байден говорит (в той же речи, где он вспоминает про "Северный поток"):

We are ready with diplomacy — to be engaged in diplomacy with Russia and our Allies and partners to improve stability and security in Europe as a whole.

And we are ready to respond decisively to a Russian attack on Ukraine, which is still very much a possibility.
<...>
For weeks now, together with our Allies and partners, my administration has engaged in non-stop diplomacy.

This weekend I spoke again with President Putin to make clear that we are ready to keep pursuing high-level diplomacy to reach written understandings among Russia, the United States, and the nations of Europe to address legitimate security concerns if that’s what — his wish. Their security concerns and ours.

President Putin and I agreed that our teams should continue to engage toward this end along with our European Allies and partners.

Yesterday, the Russian government publicly proposed to continue the diplomacy. I agree. We should give the diplomacy every chance to succeed. I believe there are real ways to address our respective security concerns.

https://www.whitehouse.gov/briefing-room/speeches-remarks/2022/02/15/remarks-by-president-biden-providing-an-update-on-russia-and-ukraine

Примерно то же самое он повторяет 18 февраля:

<...> we have reason to believe the Russian forces are planning to and intend to attack Ukraine in the coming week — in the coming days. We believe that they will target Ukraine’s capital, Kyiv, a city of 2.8 million innocent people.
<...>
But I say again: Russia can still choose diplomacy. It is not too late to de-escalate and return to the negotiating table.

Last night, Russia agreed that Secretary of State Blinken and Foreign Minister Lavrov should meet on Feb- — on February 24th — February 24th in Europe.

But if Russia takes military action before that date, it will be clear that they have slammed the door shut on diplomacy. They will have — they will have chosen war, and they will pay a steep price for doing so — not only from the sanctions that we and our allies will impose on Russia, but the moral outrage that the rest of the world will visit upon them.
<...>
Q — you are convinced — you are convinced that President Putin is going to invade Ukraine? Is that what you just said a few moments ago?

THE PRESIDENT: Yes, I did. Yes.

Q So, is diplomacy off the table then?

THE PRESIDENT: No. There’s always — until he does, diplomacy is always a possibility.
https://www.whitehouse.gov/briefing-room/speeches-remarks/2022/02/18/remarks-by-president-biden-providing-an-update-on-russia-and-ukraine-2

Еще более наглядно это нежелание озвучивать хотя бы какие-то содержательные предложения видно из брифинга 12 февраля, когда на вопросы журналистов отвечали некие "высокопоставленные официальные лица":

Q Thank you so much for doing the call. Could you talk a little bit about, you know, anything that President Biden brought to the table today in terms of proposals, as far as an off-ramp that he thinks can get us to de-escalation? And then, could you also talk a little bit about if you had any signs that an operation was more imminent than thought before? Thank you.

SENIOR ADMINISTRATION OFFICIAL: Thanks, Trevor. So, look, our view is that we have brought serious, substantive ideas to the diplomatic table for a period of weeks now. Many of those ideas are in the public domain already. We have offered those directly to the Russians in diplomatic discussions. We have developed them in close consultation with our partners and Allies. And President Biden continued to take that approach in the call with President Putin.

We have also been very clear that our strong preference is not to negotiate in public because we don’t believe that that is the best way to find a path to de-escalation, which is our main priority for these diplomatic conversations.

So, I am not going to get into very many of the details of this portion of the conversation, but I would say the President continued down the path that we have been on for quite some time, which is a mode of problem solving and finding solutions that are in our interest, the interest of our partners and Allies, and that can address at least some of the concerns that Russia has raised.

https://www.whitehouse.gov/briefing-room/statements-releases/2022/02/12/background-press-call-by-a-senior-administration-official-on-the-presidents-call-with-russian-president-vladimir-putin

Трудно понять причину этой упорной закрытости.

Конечно, дипломатические переговоры не ведутся на публике. Именно по этой причине я считал абсурдную публикацию "проекта договора" на сайте МИДа (https://mid.ru/ru/foreign_policy/rso/nato/1790818) грубой пиар-акцией, а не дипломатией. Мое тогдашнее мнение остается неизменным - появление этой идиотской публикации как раз и является отражением того факта, что предложение отвергнуто. Когда у сторон есть хотя бы готовность обсуждать некое соглашение, не говоря уже о готовности пойти на это соглашение, то проекты этих соглашений передаются в рабочем конфиденциальном порядке, а не через газеты. Это универсальное правило международных отношений, оно действовало и действует всегда, и для демократических стран, и для диктатур, без разницы. Публикация нынешнего проекта - это пиар-акция, но не дипломатия. Опубликовав его, Путин заранее перечеркнул все шансы того, что кто-то на его требования пойдет (даже если эти шансы были). Если бы Байден даже не сдал, но хотя бы выразил готовность обсуждать такое, то не потребовалась бы публикация. Ведь она только ухудшает перспективы сдачи. Я вижу разницу между публичными призывами к тому-сему - и выкатыванием на публику собственных проектов договоров, со всеми техническими деталями в виде преамбул и прочего. Это же буквально "подпишитесь вот здесь, здесь и здесь". Так никогда не делали даже самые бесцеремонные сталины-гитлеры с самыми беспомощными соседями. Потому что понимали бессмысленность подобного поведения.

Но тотальное нежелание американской администрации сказать хоть что-либо по поводу возможных предложений для деэскалации украинского кризиса - является, по сути, зеркальным отражением столь же бессмысленной "открытости" российского МИДа, публикующего свои полные проекты договоров.

Да, реальная дипломатия не предполагает публикации детальных переговорных позиций - но она точно так же не предполагает полного молчания. Постольку, поскольку кто-то объявляет о готовности дипломатического решения вопроса, от него ожидаются хотя бы самые общие наметки предполагаемых идей, хотя бы указание на возможные направления.

Причем в данном случае такие возможные наметки лежат на поверхности. Достаточно просто задуматься, что самое естественное и ожидаемое, когда имеет место нарастающий конфликт двух соседних стран (в широком смысле слова, включающем и непризнанные государства), обвиняющих друг друга в подготовке нападения? Что предлагают ответственные государственные деятели третьих стран, стремящиеся предотвратить сползание этих соседей в войну друг с другом, даже если считают эти обвинения высосанными из пальца? Они выдвигают планы деэскалации. Они предлагают развести враждующие стороны. Они предлагают установить надежные контрольные механизмы, обеспечивающие демилитаризацию границы. Не просто наблюдение, а эффективный контроль. Это вполне проверенный, испытанный механизм. Конечно, он не всегда срабатывает, но как минимум обязательная попытка его использования - это просто букварь внешней политики.

То есть если Байден всерьез опасался, что Путин воспользуется какой-нибудь провокацией на Донбассе для вторжения, то неизбежно должен был публично озвучить соответствующее предложение. Допустим, разведение вооруженных сил по всей линии разграничения на какое-то установленное расстояние (скажем, пять километров от границы в каждую сторону) с размещением в зоне разделения вооруженных сил нейтральных миротворцев с правами и возможностями полноценного контроля за всеми, кто туда входит, и тем, что там происходит. Пусть это будут миротворцы, представляющие страны, не ангажированные в конфликт - условно говоря, бразильские, пакистанские или индонезийские. Ну и так далее.

Такого рода предложение выглядело бы вполне разумным и убедительным. Оно бы задало программу для той самой дипломатии, которая ведется уже не публично, где обсуждаются конкретные детали и форматы.

Главное же - это предложение перебросило бы пропагандистский мяч на сторону Путина. Теперь ему бы пришлось вместо выдумывания баек об украинской угрозе Донбассу - выдумывать объяснения, почему предлагаемая полноценная вооруженная миротворческая миссия по линии разделения невозможна. Поэтому НЕ-выдвижение таких предложений объективно оказывалось прямой игрой на руку Путину.

Когда я задумывался над таким странным, необъяснимым нежеланием выдвинуть столь очевидные, казалось бы, предложения, то едва ли не самым надежным объяснением мне представлялась версия о сговоре.

Мне думалось, что Байден и Путин разыгрывали согласованную комедию, один - изображая подготовку к нападению на Украину, другой - изображая стремление защитить Украину.

Эта комедия, как мне казалось, могла быть выгодной обоим. Путин объявил бы о признании независимости ЛНР/ДНР (возможно - об их присоединении на крымский манер), о вводе войск на их территорию и о том, что теперь их безопасность окончательно гарантирована; очевидно, сервильная пропаганда успешно изобразила бы это величайшей победой. Байден же, соответственно, пошел бы заказывать фрак для церемонии вручения нобелевской премии мира, без которой он, как можно догадываться, не будет считать свое президентство состоявшимся.

Ошибался ли я? Не знаю, не уверен. Совсем не могу исключать того, что такая договоренность на самом деле была, и что Путин обвел Байдена вокруг пальца. При этом Путин мог рассчитывать, что Байден просто не сможет себе позволить публично признать, что его так ловко обдурили.

Скажу больше - мне эта версия продолжает казаться наиболее реалистичной.

По крайней мере, пока я не вижу других убедительных объяснений того, чего не было.

Тут естественным образом встает вопрос, мог ли Путин пойти на такой бесцеремонный обман американского президента?

Как мне представляется, мог - если принять во внимание два фактора.

Один фактор, о котором мне случалось говорить неоднократно - специфический паттерн в отношениях советско-российского руководства с американскими президентами. Если коротко, то суть паттерна в следующем. Советско-российское руководство сменяется обычно редко, поэтому достаточно часто складывается ситуация, когда советско-российские лидеры, считающие себя очень опытными и здорово разбирающимися в международных отношениях, должны выстраивать свою политику в отношении новоизбранных американских президентов. Американскими же президентами сплошь и рядом оказываются люди, весь опыт которых полностью завязан на внутреннюю политику США - то есть (в глазах советско-российских лидеров) неопытные, наивные. На это все накладывается устойчивая тенденция в системе американской народной идеологии, суть которой сводится к тому, что "нам с русскими делить нечего". В глазах многих американцев никаких по-настоящему неразрешимых проблем в американо-(советско-российских) отношениях нет, большинство проблем носят искусственный характер и могут быть сняты, если просто по-человечески объясниться. Большинство новых президентов склонны исходить из того, что, дескать, все трудности на этом внешнеполитическом фронте объясняются грубыми непростительными ошибками предыдущей администрации, и что теперь, начав с чистого листа, с "перезагрузки", можно будет резко снизить напряженность. Глядя из Москвы, это воспринимается как блестящая возможность, которой было бы просто глупо не воспользоваться. Раз в Белый дом пришел такой наивный простак, то мы сейчас запудрим ему голову красивыми словами, а потом обманем дурака на четыре кулака. Естественно, такая примитивная политика раз за разом оборачивается обратной стороной, как только новоизбранные президенты обнаруживают, что под флагом честных договоренностий их пытаются обвести вокруг пальца.

Вполне вероятно, что Путин, который, безусловно, давно и искренне считает себя великим искусником в международной политике, рассматривал Байдена именно через эту оптику. Причем приходится признать, что в данном случае у него могли быть для этого вполне реальные основания. Например, не поддающееся объяснению поведение Байдена, поспешившего объявить о желании встретиться с Путиным немедленно после своего избрания, то есть без каких-либо проработанных договоренностей, столь же загадочное снятие ограничений на газопровод "Северный поток - 2" (загадочное - потому что сделанное в одностороннем порядке) - все это, если глядеть со стороны, свидетельствовало о готовности новой администрации проводить максимально мягкую политику, идти на максимальные односторонние уступки.

Другой фактор - отношение Путина к украинскому вопросу. Складывается ощущение, что этот вопрос для него приобрел характер буквально квази-религиозный, выходящий за рамки рационального расчета. Идея "объединения Руси" (как он ее, очевидно, понимает) могла стать для него чем-то вроде миссии, возложенной на него историей. В принципе, это вообще достаточно естественно, что человек, слишком долго находящийся у власти, да еще удерживающий ее неправовыми методами, постепенно теряет здравое понимание своего подлинного места в истории и начинает ощущать себя посланником высшей воли - особенно если он не отличается простой доброжелательностью и незлобивостью, свойственной, как мне кажется, Брежневу.

Иными словами, Путин мог всерьез уверовать, что ради великой цели можно пожертвовать многим, включая доверие американского президента - тем более такого, который все равно вряд ли будет занимать эту должность второй срок...

**************

На всякий случай добавлю пару абзацев из фейсбучных комментов, дополнительно проясняющих мою мысль о значении несделанных предложений (о разделении и введении вооруженных миротворцев).

Видимо, я не смог достаточно внятно изложить свою мысль.

Речь идет совершенно не о том, реализуемы такого рода предложения или нет.

Речь идет исключительно о том, что внесение, озвучивание такого рода предложений - это нормальная, ожидаемая практика публично-дипломатической работы по предотвращению конфликта. Если, конечно, этот конфликт на самом деле ожидается.

Все эти выступления, пресс-релизы, транскрипты и т.д. - это и есть публичная дипломатия. Мы же не знаем, что там происходит за кулисами, какие есть тайные каналы коммуникации, что по ним передается. Мы можем судить только о публичных заявлениях. И если они делаются, если в них вообще видят смысл, то от них ожидается определенное содержание. Это содержание играет вполне реальную роль, оно формирует общественное мнение, без которого серьезная политика невозможна. Именно по этой причине публичные заявления делают все стороны, по этой причине войны не начинаются ни с того, ни с сего, им всегда предшествует какая-то публичная кампания в прессе.

Так вот, в контексте этой публичной кампании для каждой стороны критически важно поддерживать свой образ борца за справедливость, за добро, за мир. Поэтому все агрессоры всегда рассказывают, что "у них не осталось выбора", "их вынудили", "больше ничего не оставалось делать" и т.д. Поэтому для тех, кто хочет им противостоять, так же важно постоянно обнулять эту риторику, срывать с них маску невинности.

Главным инструментом такого противостояния и являются предложения, имеющие целью пойти навстречу претензиям потенциального агрессора, даже если мы понимаем, что эти претензии высосаны из пальца. В данном случае - предложения о полноценном разграничении под контролем нейтральных сил.

Байдену такие предложения вообще ничего бы не стоили, кроме расходов на чернила и бумагу. Но Путина бы они поставили в невыгодное положение. И хотя бы на какой-то процент, на долю процента - снизили бы вероятность вторжения. По крайней мере, дали бы надежду на снижение вероятности вторжения.

Я не вижу другого объяснения этой загадки (упорного отказа Байдена от таких предложения), кроме его явного нежелания ставить Путина в невыгодное положение и его же явного убеждения, что никакого вторжения на самом деле не будет.

И если он был убежден, что вторжения не будет, то получается, что вся публичная кампания трех-четырех месяцев имела целью записать в свои достижения спасение Украины от вторжения и Европы - от мировой войны. В отличие от бесчисленных «аналитиков» и «политологов» я, конечно, не говорю, что именно так и было, ведь у меня нет абсолютно никакой инсайдерской информации. Я всего лишь хочу сказать, что это - по-моему, едва ли не самое убедительное, если не просто единственное объяснение того, что я вижу.