О том, чего нет - 3
Apr. 2nd, 2022 12:17 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
borislvinНаконец, третья история о том, чего не было - это история с закрытием черноморских проливов в первые дни нынешней войны.
На общем фоне всего того, что разворачивается вокруг нынешней войны, этот эпизод может показаться мелким и незначительным. Журналисты уделили ему совсем немного внимания. На мой же взгляд, его значимость гораздо больше, чем это представляется.
Статус черноморских проливов - это очень сложная и увлекательная история. Даже если оставить в стороне XIX век и начало XX века, то с момента окончания первой мировой войны там было три совершенно разных режима.
После поражения Турции державы-победительницы решили проливы интернационализировать. По Севрскому мирному договору 1920 года проливы объявлялись полностью открытыми для гражданского и военного мореплавания, контроль над ними (и над прилегающей территорией шириной в три километра) передавался в руки международной комиссии, которая, в свою очередь, поддерживалась оккупационными силами Англии, Франции и Италии.
Правительство Ататюрка, разгромив греков, отказалось признавать Севрский договор. Чтобы не допустить катастрофы, союзники договорились пересмотреть его в обмен на обязательство Ататюрка не вступать в Стамбул до заключения нового договора, который и был заключен в 1923 году в Лозанне. Советская делегация участвовала только в обсуждении проблемы проливов, но успеха не добилась. Лозаннская конвенция 1923 года отменила интернационализацию проливов, заменив ее демилитаризацией. Турция обязалась не держать войска в зоне проливов, они продолжали быть открытыми для всех гражданских и военных судов. Единственными ограничениями было право Турции запрещать проход военных кораблей стран, с которыми она находится в состоянии войны, плюс запрет на единовременный ввод в Черное море такого числа военных кораблей одной страны, чтобы они превышали самый большой черноморский флот (проще говоря - российский).
Этот режим сохранялся до 1936 года. В конце 30-х годов Турция продемонстрировала чудеса дипломатического искусства, исключительно удачно воспользовавшись действиями Гитлера - сперва по односторонней ремилитаризации Рейнской области, потом по столь же односторонней аннексии Австрии. Используя эти эпизоды как прецедент, Турция убедила державы в необходимости решения аналогичных вопросов в согласованном порядке. Если Гитлер присоединял Австрию, Судеты и Мемель в одностороннем, ультимативном порядке, то Турции удалось в ходе переговоров с Францией и Англией присоединить (и оставить за собой навсегда) санджак Александретты. Если Гитлер ремилитаризировал Рейнскую область явочным порядком, то Турция добилась ремилитиразации проливов в ходе международной конференции в Монтре. Согласованная там - и действующая до сегодняшнего дня - конвенция стала компромиссом интересов СССР, Англии и Турции, на тот момент основных заинтересованных лиц.
Конвенция Монтре - достаточно сложный документ. Многие ее положения были и остаются предметами дискуссий, включая положения, касающиеся прохода гражданских судов (например, Путин обсуждал их с Эрдоганом не далее как в апреле прошлого года).
Кстати, забавно, в каком формате текст конвенции выложен на сайте МИДа, в каталоге действующих международных договоров Российской Федерации. На сайте турецкого МИДа он выложен в более читабельном виде, но без важных приложений. Самый надежный официальный текст доступен, естественно, в публикации Лиги Наций.
Некоторые положения Конвенции, касающиеся военных судов, также бывают предметом достаточно вольной интерпретации. Скажем, такая коллизия возникла в 1976 году, когда СССР построил в Николаеве свой первый авианосец "Киев" и провел его через проливы в Средиземное море. Конвенция прямым текстом запрещает проход авианосцев. Это запрещение вытекает из сочетания статьи 14 (устанавливающей потолок тоннажа военных кораблей, которым разрешен проход через проливы), статьи 11 (разрешающей превышение этого потолка для линкоров) и приложения II-B (в котором даются определения линкоров и авианосцев). Чтобы обойти конвенцию, авианосец был назван "авианесущим крейсером", и Турция закрыла глаза на этот трюк. С деталями этой увлекательной истории можно ознакомиться, например, здесь. Один из ее уроков состоит в том, что у Турции как страны, принимающей решение по окончательной интерпретации и применении конвенции, сохраняется достаточно широкая свобода действий.
Среди статей конвенции нас особенно интересует статья 19. Эта статья запрещает проход военных кораблей воюющих стран через проливы в тех случаях, когда Турция сохраняет нейтралитет. Полный текст этой статьи выглядит так:
Говоря по-простому, военные корабли воюющих стран не имеют права проходить через проливы, за исключением тех случаев, когда они возвращаются в порт приписки, будучи застигнутыми войной.
Эта статья была задействована во время второй мировой войны. Турция ее достаточно строго соблюдала и это, вполне возможно, сыграло определенную (а может быть, и очень даже большую) роль. Например, трудно сказать, как бы повернулась война на советско-германском фронте, если бы военно-морской флот Италии и подводные лодки Германии смогли бы прорваться в Черное море. Смогли бы они обеспечить десантные операции на Кавказе? Поставили бы под угрозу Баку? С другой стороны, можно точно так же задать вопрос, что было бы, если бы в Черном море смог оперировать английский флот.
Первые годы войны Турция находилась в очень угрожающем положении и была вынуждена маневрировать между воюющими блоками. Поэтому в некоторых случаях она закрывала глаза на некоторые сомнительные эпизоды. Например, некоторое время сохранялась неясность, считать ли Болгарию (участвующую в оккупации Греции) воюющей стороной; пару раз через проливы прошли танкеры итальянских ВМФ; немцам удалось вывести из Черного моря какое-то количество небольших невооруженных барж, которые могли бы использоваться для высадки на Британских островах; в начале советско-германской кампании СССР по договоренности с Англией сумел вывести в Босфор несколько танкеров своего ВМФ. По большому счету, эти коллизии были мелкими и не сыграли никакой роли, кроме как в момент кризиса 1946 года, когда СССР безуспешно попытался пересмотреть конвенцию и навязать Турции свои военные базы в проливах - тогда отсылки к этим эпизодам активно использовались в советских нотах. Как случалось неоднократно, Сталин в своем внешнеполитическом авантюризме в очередной раз сел в лужу: единственным результатом кризиса стало вступление Турции в НАТО.
Насколько я понимаю, после 1945 года статья 19 не применялась ни разу. Если я что-то пропустил, то пусть меня поправят, но я не припомню ни одного такого случая. Под сугубо юридическим углом это можно объяснить тем, что в XX веке войны вообще объявлялись относительно редко, едва ли не большинство вооруженных конфликтов проходило без формального объявления войны (в частности, чтобы избежать правовых последствий, зашитых в документах Лиги Наций и ООН). Даже во время второй мировой войны Китай, например, формально объявил войну Японии только после Пирл-Харбора, в декабре 1941 года, через четыре с половиной года после начала полноценных боевых действий. Под углом практической политики Турция просто старалась избежать конфликтных ситуаций. Например, в конце 1960-х был эпизод, когда США провели свой корабль в Черное море, хотя СССР протестовал, считая это нарушением статьи 19 из-за войны во Вьетнаме. Египетские военные корабли проходили проливы, несмотря на то, что Египет формально находился в состоянии войны с Израилем. И, конечно, советские и российские военные корабли проходили проливы и во время афганской войны, и во время чеченских войн.
Таким образом, статья 19 последние шестьдесят с лишком лет была фактически бездействующей.
И оставалась такой до 27 февраля - когда министр иностранных дел Турции Чавушоглу заявил, что действия России в Украине являются войной и служат триггером 19-й статьи конвенции Монтре.
На следующий день эту же мысль, хотя и в более расплывчатой форме, озвучил Эрдоган.
В тот же день Чавушоглу сделал новое заявление о закрытии проливов, причем в таком формате, который, строго говоря, выходил за полномочия Турции, прописанные в конвенции: как пишут, он буквально сказал о полном закрытии проливов для всех военных кораблей (We warned all riparian and non-riparian countries not to let warships go through the straits), при этом не упомянув статью 19.
Как минимум один наблюдатель заметил, что, строго говоря, это заявление является нарушением конвенции. Другой наблюдатель предположил, что Турция имплицитно сослалась на 21 статью, дающее ей право закрыть проливы для всех военных кораблей в случае непосредственной опасности. Я не вполне с ними согласен: нарушение конвенции возникнет в тот момент, когда Турция формально откажет какой-либо невоюющей стране, подавшей предварительную нотификацию о проходе своего военного корабля. Под этим углом формула Чавушоглу от 28 февраля, явным образом отличающееся от заявления 27 февраля, представляется чем-то вроде красивой словесной обертки для горькой пилюли, которую должна проглотить Москва.
Ведь закрытие проливов для военных судов - это очень конкретная военная санкция исключительно по отношению к России.
Думаю, не будет преувеличением сказать, что на сегодняшний день Турция оказалась вообще единственной страной в мире, реально ограничившей военные возможности России в этой войне. Все многочисленные санкции против России, государственные и частные, уже введенные и вводимые каждые день, затрагивают только ее экономику. Ни одна из них не сказывается непосредственно, напрямую на возможности осуществления военных действий против Украины - прямо сейчас, сегодня. На фоне экономических санкций, вводимых странами ЕС, США и другими, единственной военной санкцией стало решение Турции.
Как пишут, на момент начала войны в Средиземном море была сосредоточена достаточно мощная группировка. В ее составе были, в частности, два ракетных крейсера из трех, которые по классификации НАТО называются "Slava class". Каждый из этих крейсеров, как пишут, является флагманом, соответственно, Черноморского, Северного и Тихоокеанского флотов; тот, который приписан к Черноморскому флоту, там и находится, а флагманы Северного и Тихоокеанского флота собрались в Средиземном море. Сверх них, в группировку входит еще какое-то число кораблей с ракетным вооружением. Конечно, я совершенно не разбираюсь в военных делах, но мне кажется вполне реалистичным, что появление этой армады в Черном море со всем ее мощным ракетным вооружением могло бы более чем серьезно сказаться на операциях в направлении Одессы.
Будущие военные историки скажут свое слово, но то, что Турция своим решением заблокировала резкое усиление военно-морского потенциала России в Черном море именно в тот момент, когда он был ей, России, особенно нужен, а Украине, наоборот, особенно опасен - это, по-моему, неоспоримый факт.
И на фоне этого факта мы видим целую серию громких молчаний.
Молчит Турция - после пары заявлений от 27-28 февраля никаких новых заявлений по этому вопросу нет. Нет ясности о том, как и почему это решение было принято. Понятно, что Украина сразу же направила Турции просьбу о закрытии проливов для российских кораблей - но список украинских просьб, оставшихся невыполненными, настолько велик, что эта конкретная просьба могла бы, при каком-то другом раскладе, остаться незамеченной. Сам Чавушоглу еще 25 февраля был в беседе с турецкими журналистами крайне осторожен и избегал любых обещаний.
Молчит мировая пресса - после дежурных сообщений за те же числа, да и то мало кем замеченных, никаких новых сообщений по этому вопросу нет.
Наконец, громче всего молчит та сторона, для которой это решение, по всей логике вещей, должно было оказаться наиболее неожиданным, неприятным и болезненным. Это, конечно, Российская Федерация в лице своей дипломатии и пропаганды.
Как пишут, Россия (неясно, в формальном или неформальном порядке) обратилась c просьбой разрешить проход как минимум четырех кораблей, но отозвала эту просьбу в отношении трех из них в связи с турецким отказом. Причем речь, как утверждается, шла о проходе через проливы как раз 27-28 февраля. О каких конкретно кораблях шла речь - вроде бы никто не пишет, но в любом случае их проход стал бы прецедентом, открывающим все возможности для прохода остальных. Так же не ясно, когда эта заявка была подана - по букве конвенции, она должна быть направлена Турции по дипломатическим каналам как минимум за восемь дней до прохода; возможно, что Турция закрывала глаза на сокращение этих сроков. В любом случае, очевидно, Москва рассчитывала на то, что статья 19 конвенции не будет задействована, в противном случае ничто не мешало ввести корабли в Черное море заранее.
Тем не менее, единственной реакцией российской стороны стало интервью посла, в котором он не нашел ничего лучше, чем поблагодарить Турцию за соблюдение конвенции. Трудно понять его слова иначе как попытку сохранить лицо в крайне неприятной ситуации.
Наверно, не стоит даже напоминать, что Турция остается вне знаменитого списка "недружественных стран" от 7 марта, в котором с замечательной педантичностью подчеркнуто, что остров Джерси является коронным владением Британской короны, а остров Ангилья, наоборот, всего лишь подконтрольной заморской территорией. Ни одна из стран длинного списка не смогла сделать ничего, что бы непосредственно воспрепятствовало передвижениям российских войск. Турция - смогла.
На общем фоне всего того, что разворачивается вокруг нынешней войны, этот эпизод может показаться мелким и незначительным. Журналисты уделили ему совсем немного внимания. На мой же взгляд, его значимость гораздо больше, чем это представляется.
Статус черноморских проливов - это очень сложная и увлекательная история. Даже если оставить в стороне XIX век и начало XX века, то с момента окончания первой мировой войны там было три совершенно разных режима.
После поражения Турции державы-победительницы решили проливы интернационализировать. По Севрскому мирному договору 1920 года проливы объявлялись полностью открытыми для гражданского и военного мореплавания, контроль над ними (и над прилегающей территорией шириной в три километра) передавался в руки международной комиссии, которая, в свою очередь, поддерживалась оккупационными силами Англии, Франции и Италии.
Правительство Ататюрка, разгромив греков, отказалось признавать Севрский договор. Чтобы не допустить катастрофы, союзники договорились пересмотреть его в обмен на обязательство Ататюрка не вступать в Стамбул до заключения нового договора, который и был заключен в 1923 году в Лозанне. Советская делегация участвовала только в обсуждении проблемы проливов, но успеха не добилась. Лозаннская конвенция 1923 года отменила интернационализацию проливов, заменив ее демилитаризацией. Турция обязалась не держать войска в зоне проливов, они продолжали быть открытыми для всех гражданских и военных судов. Единственными ограничениями было право Турции запрещать проход военных кораблей стран, с которыми она находится в состоянии войны, плюс запрет на единовременный ввод в Черное море такого числа военных кораблей одной страны, чтобы они превышали самый большой черноморский флот (проще говоря - российский).
Этот режим сохранялся до 1936 года. В конце 30-х годов Турция продемонстрировала чудеса дипломатического искусства, исключительно удачно воспользовавшись действиями Гитлера - сперва по односторонней ремилитаризации Рейнской области, потом по столь же односторонней аннексии Австрии. Используя эти эпизоды как прецедент, Турция убедила державы в необходимости решения аналогичных вопросов в согласованном порядке. Если Гитлер присоединял Австрию, Судеты и Мемель в одностороннем, ультимативном порядке, то Турции удалось в ходе переговоров с Францией и Англией присоединить (и оставить за собой навсегда) санджак Александретты. Если Гитлер ремилитаризировал Рейнскую область явочным порядком, то Турция добилась ремилитиразации проливов в ходе международной конференции в Монтре. Согласованная там - и действующая до сегодняшнего дня - конвенция стала компромиссом интересов СССР, Англии и Турции, на тот момент основных заинтересованных лиц.
Конвенция Монтре - достаточно сложный документ. Многие ее положения были и остаются предметами дискуссий, включая положения, касающиеся прохода гражданских судов (например, Путин обсуждал их с Эрдоганом не далее как в апреле прошлого года).
Кстати, забавно, в каком формате текст конвенции выложен на сайте МИДа, в каталоге действующих международных договоров Российской Федерации. На сайте турецкого МИДа он выложен в более читабельном виде, но без важных приложений. Самый надежный официальный текст доступен, естественно, в публикации Лиги Наций.
Некоторые положения Конвенции, касающиеся военных судов, также бывают предметом достаточно вольной интерпретации. Скажем, такая коллизия возникла в 1976 году, когда СССР построил в Николаеве свой первый авианосец "Киев" и провел его через проливы в Средиземное море. Конвенция прямым текстом запрещает проход авианосцев. Это запрещение вытекает из сочетания статьи 14 (устанавливающей потолок тоннажа военных кораблей, которым разрешен проход через проливы), статьи 11 (разрешающей превышение этого потолка для линкоров) и приложения II-B (в котором даются определения линкоров и авианосцев). Чтобы обойти конвенцию, авианосец был назван "авианесущим крейсером", и Турция закрыла глаза на этот трюк. С деталями этой увлекательной истории можно ознакомиться, например, здесь. Один из ее уроков состоит в том, что у Турции как страны, принимающей решение по окончательной интерпретации и применении конвенции, сохраняется достаточно широкая свобода действий.
Среди статей конвенции нас особенно интересует статья 19. Эта статья запрещает проход военных кораблей воюющих стран через проливы в тех случаях, когда Турция сохраняет нейтралитет. Полный текст этой статьи выглядит так:
In time of war, Turkey not being belligerent, warships shall enjoy complete freedom of transit and navigation through the Straits under the same conditions as those laid down in Articles 10 to 18.
Vessels of war belonging to belligerent Powers shall not, however, pass through the Straits except in cases arising out of the application of Article 25 of the present Convention, and in cases of assistance rendered to a State victim of aggression in virtue of a treaty of mutual assistance binding Turkey, concluded within the framework of the Covenant of the League of Nations, and registered and published in accordance with the provisions of Article 18 of the Covenant.
In the exceptional cases provided for in the preceding paragraph, the limitations laid down in Articles IO to 18 of the present Convention shall not be applicable.
Notwithstanding the prohibition of passage laid down in paragraph 2 above, vessels of war belonging to belligerent Powers, whether they are Black Sea Powers or not, which have become separated from their bases, may return thereto.
Vessels of war belonging to belligerent Powers shall not make any capture, exercise the right of visit and search, or carry out any hostile act in the Straits.
Говоря по-простому, военные корабли воюющих стран не имеют права проходить через проливы, за исключением тех случаев, когда они возвращаются в порт приписки, будучи застигнутыми войной.
Эта статья была задействована во время второй мировой войны. Турция ее достаточно строго соблюдала и это, вполне возможно, сыграло определенную (а может быть, и очень даже большую) роль. Например, трудно сказать, как бы повернулась война на советско-германском фронте, если бы военно-морской флот Италии и подводные лодки Германии смогли бы прорваться в Черное море. Смогли бы они обеспечить десантные операции на Кавказе? Поставили бы под угрозу Баку? С другой стороны, можно точно так же задать вопрос, что было бы, если бы в Черном море смог оперировать английский флот.
Первые годы войны Турция находилась в очень угрожающем положении и была вынуждена маневрировать между воюющими блоками. Поэтому в некоторых случаях она закрывала глаза на некоторые сомнительные эпизоды. Например, некоторое время сохранялась неясность, считать ли Болгарию (участвующую в оккупации Греции) воюющей стороной; пару раз через проливы прошли танкеры итальянских ВМФ; немцам удалось вывести из Черного моря какое-то количество небольших невооруженных барж, которые могли бы использоваться для высадки на Британских островах; в начале советско-германской кампании СССР по договоренности с Англией сумел вывести в Босфор несколько танкеров своего ВМФ. По большому счету, эти коллизии были мелкими и не сыграли никакой роли, кроме как в момент кризиса 1946 года, когда СССР безуспешно попытался пересмотреть конвенцию и навязать Турции свои военные базы в проливах - тогда отсылки к этим эпизодам активно использовались в советских нотах. Как случалось неоднократно, Сталин в своем внешнеполитическом авантюризме в очередной раз сел в лужу: единственным результатом кризиса стало вступление Турции в НАТО.
Насколько я понимаю, после 1945 года статья 19 не применялась ни разу. Если я что-то пропустил, то пусть меня поправят, но я не припомню ни одного такого случая. Под сугубо юридическим углом это можно объяснить тем, что в XX веке войны вообще объявлялись относительно редко, едва ли не большинство вооруженных конфликтов проходило без формального объявления войны (в частности, чтобы избежать правовых последствий, зашитых в документах Лиги Наций и ООН). Даже во время второй мировой войны Китай, например, формально объявил войну Японии только после Пирл-Харбора, в декабре 1941 года, через четыре с половиной года после начала полноценных боевых действий. Под углом практической политики Турция просто старалась избежать конфликтных ситуаций. Например, в конце 1960-х был эпизод, когда США провели свой корабль в Черное море, хотя СССР протестовал, считая это нарушением статьи 19 из-за войны во Вьетнаме. Египетские военные корабли проходили проливы, несмотря на то, что Египет формально находился в состоянии войны с Израилем. И, конечно, советские и российские военные корабли проходили проливы и во время афганской войны, и во время чеченских войн.
Таким образом, статья 19 последние шестьдесят с лишком лет была фактически бездействующей.
И оставалась такой до 27 февраля - когда министр иностранных дел Турции Чавушоглу заявил, что действия России в Украине являются войной и служат триггером 19-й статьи конвенции Монтре.
На следующий день эту же мысль, хотя и в более расплывчатой форме, озвучил Эрдоган.
В тот же день Чавушоглу сделал новое заявление о закрытии проливов, причем в таком формате, который, строго говоря, выходил за полномочия Турции, прописанные в конвенции: как пишут, он буквально сказал о полном закрытии проливов для всех военных кораблей (We warned all riparian and non-riparian countries not to let warships go through the straits), при этом не упомянув статью 19.
Как минимум один наблюдатель заметил, что, строго говоря, это заявление является нарушением конвенции. Другой наблюдатель предположил, что Турция имплицитно сослалась на 21 статью, дающее ей право закрыть проливы для всех военных кораблей в случае непосредственной опасности. Я не вполне с ними согласен: нарушение конвенции возникнет в тот момент, когда Турция формально откажет какой-либо невоюющей стране, подавшей предварительную нотификацию о проходе своего военного корабля. Под этим углом формула Чавушоглу от 28 февраля, явным образом отличающееся от заявления 27 февраля, представляется чем-то вроде красивой словесной обертки для горькой пилюли, которую должна проглотить Москва.
Ведь закрытие проливов для военных судов - это очень конкретная военная санкция исключительно по отношению к России.
Думаю, не будет преувеличением сказать, что на сегодняшний день Турция оказалась вообще единственной страной в мире, реально ограничившей военные возможности России в этой войне. Все многочисленные санкции против России, государственные и частные, уже введенные и вводимые каждые день, затрагивают только ее экономику. Ни одна из них не сказывается непосредственно, напрямую на возможности осуществления военных действий против Украины - прямо сейчас, сегодня. На фоне экономических санкций, вводимых странами ЕС, США и другими, единственной военной санкцией стало решение Турции.
Как пишут, на момент начала войны в Средиземном море была сосредоточена достаточно мощная группировка. В ее составе были, в частности, два ракетных крейсера из трех, которые по классификации НАТО называются "Slava class". Каждый из этих крейсеров, как пишут, является флагманом, соответственно, Черноморского, Северного и Тихоокеанского флотов; тот, который приписан к Черноморскому флоту, там и находится, а флагманы Северного и Тихоокеанского флота собрались в Средиземном море. Сверх них, в группировку входит еще какое-то число кораблей с ракетным вооружением. Конечно, я совершенно не разбираюсь в военных делах, но мне кажется вполне реалистичным, что появление этой армады в Черном море со всем ее мощным ракетным вооружением могло бы более чем серьезно сказаться на операциях в направлении Одессы.
Будущие военные историки скажут свое слово, но то, что Турция своим решением заблокировала резкое усиление военно-морского потенциала России в Черном море именно в тот момент, когда он был ей, России, особенно нужен, а Украине, наоборот, особенно опасен - это, по-моему, неоспоримый факт.
И на фоне этого факта мы видим целую серию громких молчаний.
Молчит Турция - после пары заявлений от 27-28 февраля никаких новых заявлений по этому вопросу нет. Нет ясности о том, как и почему это решение было принято. Понятно, что Украина сразу же направила Турции просьбу о закрытии проливов для российских кораблей - но список украинских просьб, оставшихся невыполненными, настолько велик, что эта конкретная просьба могла бы, при каком-то другом раскладе, остаться незамеченной. Сам Чавушоглу еще 25 февраля был в беседе с турецкими журналистами крайне осторожен и избегал любых обещаний.
Молчит мировая пресса - после дежурных сообщений за те же числа, да и то мало кем замеченных, никаких новых сообщений по этому вопросу нет.
Наконец, громче всего молчит та сторона, для которой это решение, по всей логике вещей, должно было оказаться наиболее неожиданным, неприятным и болезненным. Это, конечно, Российская Федерация в лице своей дипломатии и пропаганды.
Как пишут, Россия (неясно, в формальном или неформальном порядке) обратилась c просьбой разрешить проход как минимум четырех кораблей, но отозвала эту просьбу в отношении трех из них в связи с турецким отказом. Причем речь, как утверждается, шла о проходе через проливы как раз 27-28 февраля. О каких конкретно кораблях шла речь - вроде бы никто не пишет, но в любом случае их проход стал бы прецедентом, открывающим все возможности для прохода остальных. Так же не ясно, когда эта заявка была подана - по букве конвенции, она должна быть направлена Турции по дипломатическим каналам как минимум за восемь дней до прохода; возможно, что Турция закрывала глаза на сокращение этих сроков. В любом случае, очевидно, Москва рассчитывала на то, что статья 19 конвенции не будет задействована, в противном случае ничто не мешало ввести корабли в Черное море заранее.
Тем не менее, единственной реакцией российской стороны стало интервью посла, в котором он не нашел ничего лучше, чем поблагодарить Турцию за соблюдение конвенции. Трудно понять его слова иначе как попытку сохранить лицо в крайне неприятной ситуации.
Наверно, не стоит даже напоминать, что Турция остается вне знаменитого списка "недружественных стран" от 7 марта, в котором с замечательной педантичностью подчеркнуто, что остров Джерси является коронным владением Британской короны, а остров Ангилья, наоборот, всего лишь подконтрольной заморской территорией. Ни одна из стран длинного списка не смогла сделать ничего, что бы непосредственно воспрепятствовало передвижениям российских войск. Турция - смогла.
