![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
borislvinЕсли уж к слову вспомнилась история с границами Польши в рамках российской империи, то есть после Венского конгресса, то заодно, пользуясь случаем, задам вопрос знающим людям.
Как ни удивительно, я так и не смог понять, что, собственно, написано в заключительном акте Венского конгресса.
Этот важнейший документ, один из ключевых в истории мировой дипломатии, был подписан 9 июня 1815 года. Ему предшествовало множество неожиданных событий, включая спор о судьбе Польши и Саксонии, поставивший мир на грань войны между Россией и Пруссией, с одной стороны, и Австрией, Францией и Англией, с другой стороны. "Сто дней" Наполеона снова объединили союзников и договор в конце концов был заключен.
Существенно, что договор был написан на французском языке, то есть его французский текст был единственным, имевшим правовую силу. В договор была даже вписана специальная статья 70, согласно которой использование в нем французского языка не должно рассматриваться как обязательный прецедент для будущих договоров - то есть языковому аспекту придавалось специальное значение.
Огромный документ, содержащий множество статей по мелким и мельчайшим вопросам, начинается с самого главного. Его первая статья говорит именно о Польше и провозглашает передачу Варшавского герцогства (за вычетом некоторых территорий) российской империи и санкционирует право Александра называть себя польским королем. Кроме того, во втором абзаце той же статьи говорится о том, что поляки ставшие гражданами России, Австрии и Пруссии, должны получить свои национальные институты и права политического представительства в рамках того, что соответствующие правительства сочтут возможным.
Первый абзац этой статьи выглядит так:
В данном случае меня интересует вторая фраза абзаца, вот эта: "Sa Majesté Impériale se réserve de donner à cet Etat, jouissant d'une administration distincte, l'extension intérieure qu'Elle jugera convenable". Еще точнее - хотелось бы понять, какой точный смысл участники договора вкладывали в выражение "l'extension intérieure".
Проблема упирается не только в тот факт, что все переводы акта на национальные языки не имели формальной юридической силы. Самое загадочное для меня состоит в том, что даже в официальных русских публикациях предлагались разные переводы этого выражения, причем разница имела огромное содержательное значение.
Я вижу, что в ранних российских публикациях выражение переводилось как "внутреннее распространение", а вся фраза целиком выглядела так:
Именно в таком виде она обнаруживается в официальном издании российского министерства иностранных дел 1823 года, то есть всего через несколько лет после конгресса, еще при жизни Александра:
"Документы для истории дипломатических сношений России с западными державами европейскими, от заключения всеобщего мира в 1814, до Конгресса в Вероне в 1822 году, изданные Министерством иностранных дел. Часть первая, Акты публичные. Том первый" (СПб. 1823)
https://dspace.spbu.ru/handle/11701/8797
https://dspace.spbu.ru/bitstream/11701/8797/1/Документы%20для%20истории%20дипломатических%20сношений%20России.pdf
Тот же самый перевод воспроизведен в полном собрании законов Российской империи (собрание первое, том 33, страницы 146-147), изданном в 1830 году
https://runivers.ru/lib/book3130/9841
https://runivers.ru/include/lib/download.php?file=87508
Но в известном серийном издание "Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами", подготовленном знаменитым специалистом по международному праву Ф.Ф.Мартенсом, перевод стал совершенно другим. Конкретно, в томе III, изданном в 1876 году, где параллельно приводятся французский оригинал и русский перевод, он выглядит так:
Интересно, что сам Мартенс предваряет текст договора обширным и очень интересным предисловием, в котором разбирает многие аспекты Венского конгресса, включая споры по польскому вопросу. В предисловии Мартенс рассказывает о том, как Александр еще в 1813 году предполагал объединение Варшавского герцогства с территориями, потерянными в ходе разделов Польши, с целью воссоздания "большой" Польши под своим скипетром, но Нессельроде убедил его в политической неправильности такого подхода. Мартенс дает большие цитаты из записки Нессельроде (с духом которой он явным образом согласен). Но вопрос о том, что предлагаемый им перевод первой статьи отличается от того, что предложило в своей публикации министерство иностранных дел, причем именно в то время, когда во главе министерства стоял сам Нессельроде - в его предисловии никак не затрагивается. Более того, в предисловии к тому Мартенс утверждает, что при его составлении он использовал именно это официальное издание 1823 года, в котором перевод злосчастной фразы совсем другой, чем у него. Мартенс всего лишь добавляет, что сверил тексты актов с архивными оригиналами (что в случае многократно опубликованного французского текста заключительного акта Венского конгресса не имело особого смысла) и несколько сократил перечисления титулов и орденов официальных лиц, участвовавших в переговорах (по тогдашней практике все эти титулы было принято включать в тексты договоров, и в некоторых случаях признание того или иного титула могло играть самостоятельную роль, но к обсуждаемому вопросу это отношения не имеет).
Не знаю, в какой момент этот новый перевод появился, был ли это продукт Мартенса или кто-то предложил его раньше, но с тех пор в русской академической литературе оба перевода живут параллельными жизнями.
Второй перевод выглядит вполне однозначно и понимается как простое обещание царя наделить присоединенную Польшу особым государственным устройством (то есть ввести в ней конституционное правление). Именно он чаще всего приводится в наши дни
Первый же перевод трудно понять иначе как обещание расширить границы бывшего Варшавского герцогства за счет территорий, ранее присоединенных к России в ходе разделов Польши.
Эта интерпретация, например, обнаруживается в статье Ольги Каштановой "К истории коронации Николая I в Варшаве (1829 год)", напечатанной в академическом журнале "Славяноведение" (2013, № 5):
Не стоит и говорить, что в тех польских публикациях, которые мне попадались на глаза, предлагается перевод в духе первого русского перевода ("rozciągłość wewnętrzną"), то есть подразумевающий эвентуальный пересмотр внутренних границ в пользу Польши.
Теоретически, конечно, можно обратиться к английскому переводу договора. Он обнаруживается в 32 томе Hansard за 1816 год, то есть в официальном отчете английского парламента, которому были представлены заключительные документы Венского конгресса. Там эта фраза переведена в духе второго ("мартенсовского") перевода:
В таком же виде эта фраза присутствует и в дальнейших англоязычных публикациях, вплоть до википедии (где, впрочем, так и написано, что перевод взят из Hansard) - https://en.wikisource.org/wiki/Final_Act_of_the_Congress_of_Vienna/General_Treaty
Стоит отметить, что в официальной публикации английского министерства иностранных дел ("British and Foreign State Papers, Volume 2"), изданной в 1839 году, акт приведен только на французском языке (как, впрочем, и остальные документы, написанные на французском, включая письма Александра I) - https://books.google.com/books/?id=QroMAQAAIAAJ
В любом случае загадка двух вариантов русского перевода, как мне кажется, требует какого-то объяснения.
Впрочем, очень может быть, что такое объяснение давно существует, просто я на него не наткнулся.
Как ни удивительно, я так и не смог понять, что, собственно, написано в заключительном акте Венского конгресса.
Этот важнейший документ, один из ключевых в истории мировой дипломатии, был подписан 9 июня 1815 года. Ему предшествовало множество неожиданных событий, включая спор о судьбе Польши и Саксонии, поставивший мир на грань войны между Россией и Пруссией, с одной стороны, и Австрией, Францией и Англией, с другой стороны. "Сто дней" Наполеона снова объединили союзников и договор в конце концов был заключен.
Существенно, что договор был написан на французском языке, то есть его французский текст был единственным, имевшим правовую силу. В договор была даже вписана специальная статья 70, согласно которой использование в нем французского языка не должно рассматриваться как обязательный прецедент для будущих договоров - то есть языковому аспекту придавалось специальное значение.
Огромный документ, содержащий множество статей по мелким и мельчайшим вопросам, начинается с самого главного. Его первая статья говорит именно о Польше и провозглашает передачу Варшавского герцогства (за вычетом некоторых территорий) российской империи и санкционирует право Александра называть себя польским королем. Кроме того, во втором абзаце той же статьи говорится о том, что поляки ставшие гражданами России, Австрии и Пруссии, должны получить свои национальные институты и права политического представительства в рамках того, что соответствующие правительства сочтут возможным.
Первый абзац этой статьи выглядит так:
"Le Duché de Varsovie, à l'exception des Provinces et Districts, dont il a été autrement disposé dans les articles suivans, est réuni à l'Empire de Russie. Il y sera lié irrévocablement par sa Constitution, pour être possédé par S. M. l'Empereur de toutes les Russies, Ses héritiers et Ses successeurs à perpétuité. Sa Majesté Impériale se réserve de donner à cet Etat, jouissant d'une administration distincte, l'extension intérieure qu'Elle jugera convenable. Elle prendra avec Ses autres titres celui de Czar (Roi) de Pologne, conformément au protocole usité et consacré pour les titres attachés à Ses autres possessions."
В данном случае меня интересует вторая фраза абзаца, вот эта: "Sa Majesté Impériale se réserve de donner à cet Etat, jouissant d'une administration distincte, l'extension intérieure qu'Elle jugera convenable". Еще точнее - хотелось бы понять, какой точный смысл участники договора вкладывали в выражение "l'extension intérieure".
Проблема упирается не только в тот факт, что все переводы акта на национальные языки не имели формальной юридической силы. Самое загадочное для меня состоит в том, что даже в официальных русских публикациях предлагались разные переводы этого выражения, причем разница имела огромное содержательное значение.
Я вижу, что в ранних российских публикациях выражение переводилось как "внутреннее распространение", а вся фраза целиком выглядела так:
"Его Императорское Величество предполагает даровать, по Своему благоусмотрению, внутреннее распространение сему Государству, имеющему состоять под особенным управлением"
Именно в таком виде она обнаруживается в официальном издании российского министерства иностранных дел 1823 года, то есть всего через несколько лет после конгресса, еще при жизни Александра:
"Документы для истории дипломатических сношений России с западными державами европейскими, от заключения всеобщего мира в 1814, до Конгресса в Вероне в 1822 году, изданные Министерством иностранных дел. Часть первая, Акты публичные. Том первый" (СПб. 1823)
https://dspace.spbu.ru/handle/11701/8797
https://dspace.spbu.ru/bitstream/11701/8797/1/Документы%20для%20истории%20дипломатических%20сношений%20России.pdf
Тот же самый перевод воспроизведен в полном собрании законов Российской империи (собрание первое, том 33, страницы 146-147), изданном в 1830 году
https://runivers.ru/lib/book3130/9841
https://runivers.ru/include/lib/download.php?file=87508
Но в известном серийном издание "Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами", подготовленном знаменитым специалистом по международному праву Ф.Ф.Мартенсом, перевод стал совершенно другим. Конкретно, в томе III, изданном в 1876 году, где параллельно приводятся французский оригинал и русский перевод, он выглядит так:
"Его Императорское Величество предполагает даровать, по Своему благоусмотрению, внутреннее устройство сему Государству, имеющему состоять под особенным управлением"
https://runivers.ru/lib/book3167/10082
https://runivers.ru/include/lib/download.php?file=87152
Интересно, что сам Мартенс предваряет текст договора обширным и очень интересным предисловием, в котором разбирает многие аспекты Венского конгресса, включая споры по польскому вопросу. В предисловии Мартенс рассказывает о том, как Александр еще в 1813 году предполагал объединение Варшавского герцогства с территориями, потерянными в ходе разделов Польши, с целью воссоздания "большой" Польши под своим скипетром, но Нессельроде убедил его в политической неправильности такого подхода. Мартенс дает большие цитаты из записки Нессельроде (с духом которой он явным образом согласен). Но вопрос о том, что предлагаемый им перевод первой статьи отличается от того, что предложило в своей публикации министерство иностранных дел, причем именно в то время, когда во главе министерства стоял сам Нессельроде - в его предисловии никак не затрагивается. Более того, в предисловии к тому Мартенс утверждает, что при его составлении он использовал именно это официальное издание 1823 года, в котором перевод злосчастной фразы совсем другой, чем у него. Мартенс всего лишь добавляет, что сверил тексты актов с архивными оригиналами (что в случае многократно опубликованного французского текста заключительного акта Венского конгресса не имело особого смысла) и несколько сократил перечисления титулов и орденов официальных лиц, участвовавших в переговорах (по тогдашней практике все эти титулы было принято включать в тексты договоров, и в некоторых случаях признание того или иного титула могло играть самостоятельную роль, но к обсуждаемому вопросу это отношения не имеет).
Не знаю, в какой момент этот новый перевод появился, был ли это продукт Мартенса или кто-то предложил его раньше, но с тех пор в русской академической литературе оба перевода живут параллельными жизнями.
Второй перевод выглядит вполне однозначно и понимается как простое обещание царя наделить присоединенную Польшу особым государственным устройством (то есть ввести в ней конституционное правление). Именно он чаще всего приводится в наши дни
Первый же перевод трудно понять иначе как обещание расширить границы бывшего Варшавского герцогства за счет территорий, ранее присоединенных к России в ходе разделов Польши.
Эта интерпретация, например, обнаруживается в статье Ольги Каштановой "К истории коронации Николая I в Варшаве (1829 год)", напечатанной в академическом журнале "Славяноведение" (2013, № 5):
"Положения русско-австрийского и русско-прусского соглашений были повторены в заключительном Генеральном акте Венского конгресса, подписанном 28 мая (9 июня) 1815 г. В ст. I данного документа говорилось: "Герцогство Варшавское, за исключением тех областей и округов, коим в нижеследующих статьях положено иное назначение, навсегда присоединяется к Российской империи. Оно в силу своей конституции будет в неразрывной с Россиею связи, и во владении его величества императора всероссийского, наследников его и преемников на вечные времена. Его императорское величество предполагает даровать, по своему благоусмотрению, внутреннее распространение сему государству, имеющему состоять под особенным управлением. Его величество, сообразно с существующими в рассуждении прочих его титулов обычаем и порядком, присовокупит к оным и титул Царя (Короля) Польского" [3. С. 172].
Таким образом, император Александр получил право расширения границ Царства Польского за счет земель, отошедших к России в результате разделов Речи Посполитой.
[3]. Документы для истории дипломатических сношений России с западными державами европейскими от заключения всеобщего мира в 1814 г. до конгресса в Вероне 1822 г., изданные Министерством иностранных дел. СПб., 1823. Ч. 1. Т .1"
https://inslav.ru/sites/default/files/slav-2013-5.pdf
Не стоит и говорить, что в тех польских публикациях, которые мне попадались на глаза, предлагается перевод в духе первого русского перевода ("rozciągłość wewnętrzną"), то есть подразумевающий эвентуальный пересмотр внутренних границ в пользу Польши.
Теоретически, конечно, можно обратиться к английскому переводу договора. Он обнаруживается в 32 томе Hansard за 1816 год, то есть в официальном отчете английского парламента, которому были представлены заключительные документы Венского конгресса. Там эта фраза переведена в духе второго ("мартенсовского") перевода:
"His Imperial Majesty reserves to himself to give to this State, enjoying a distinct Administration, the interior improvement which he shall judge proper"
https://books.google.com/books?id=LlpFAAAAYAAJ (страница 76)
В таком же виде эта фраза присутствует и в дальнейших англоязычных публикациях, вплоть до википедии (где, впрочем, так и написано, что перевод взят из Hansard) - https://en.wikisource.org/wiki/Final_Act_of_the_Congress_of_Vienna/General_Treaty
Стоит отметить, что в официальной публикации английского министерства иностранных дел ("British and Foreign State Papers, Volume 2"), изданной в 1839 году, акт приведен только на французском языке (как, впрочем, и остальные документы, написанные на французском, включая письма Александра I) - https://books.google.com/books/?id=QroMAQAAIAAJ
В любом случае загадка двух вариантов русского перевода, как мне кажется, требует какого-то объяснения.
Впрочем, очень может быть, что такое объяснение давно существует, просто я на него не наткнулся.
