![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Если кто еще не видел - бегом смотреть
Feb. 26th, 2003
Сайт про Тарковского
Feb. 26th, 2003 03:44 pmhttp://www.acs.ucalgary.ca/~tstronds/nostalghia.com (найден по ссылке у Дм. Лихачева).
Поразителен перечень документальных фильмов о Тарковском - http://www.acs.ucalgary.ca/~tstronds/nostalghia.com/TheDocumentaries/Documentaries.html
Поразителен перечень документальных фильмов о Тарковском - http://www.acs.ucalgary.ca/~tstronds/nostalghia.com/TheDocumentaries/Documentaries.html
Статья Гайдара в "Известиях"
Feb. 26th, 2003 06:09 pmhttp://finiz.ru/business/article.8779
Спасибо Юре Кузнецову, что указал. Странный документ, очень странный.
Ну, про восстановительный рост, допустим, в целом убедительно. Хотя, конечно, в речи на съезде и в газетной статье не обязательно было щеголять именами Громана и Базарова. В конце концов, феномен этого роста вряд ли был уникален для России после первой мировой войны - это было общим местом для всех послевоенных стран.
Что Гайдар критикует использование статистики ВВП при социализме, но упускает из вида практически те же недостатки статистики ВВП и в любой другой системе, понятно. Тут уж ничего не поделаешь.
Но почему он сразу же переходит к теме демографического перехода? Каким интеллектуальным вывертом толкнуло его в этом направлении? Почему именно эту тему он счел настолько важной, что посвятил ей большую часть доклада?
Что Россия не уникальна по своих демографическим тенденциям - открытие не великое. Выводы же он из этого наблюдения делает совершенно удивительные.
Во-первых - он одновременно выдумывает жупел пугающего наплыва иммигрантов из соседних стран и сразу же призывает к расширению этого наплыва, но уже на организованной основе.
Может быть, это вообще типичная особенность России - меряться исключительно со Штатами? Или это особенность ленивого ума - обнаруживать одну-единственную аналогию и танцевать исключительно вокруг нее одной, не утруждая себя поисками других аналогий?
Даже если отвлечься от истории американской иммиграции, очень сложной и непрямолинейной, со множеством кризисов и проблем, и далеко не однозначной с точки зрения своей интерпретации - то почему Гайдар не вспоминает Японию, где идет то же старение, но массовый завоз рабочей силы не выходит (и не выйдет!) за пределы досужей болтовни? Почему он не говорит о Финляндии, об Ирландии, об Италии? Почему он вообще не задумывается над тем, что массовая иммиграция из стран третьего мира была в Европе (в тех странах, где она вообще имела место) феноменом сравнительно краткосрочным, вызывалась исключительно идиотской социальной политикой, привела к нескончаемой головной боли, неизвестно еще к чему приведет в будущем - и никаких экономических проблем не решила?
Одно дело - перемещение в Россию русских из бывших республик. Призывать к этому, конечно, не следует, но если люди едут - помогать им в этом есть дело правильное, справедливое, законное. Другое дело - завоз "иностранной рабочей силы". Выдвигать такое вздорное предложение - крайняя безответственность и бездумность для аналитика вообще, а для политика - просто недопустимая ошибка. Из тех, которые хуже преступления.
Во-вторых, он привязывает демографию к военной реформе.
По Гайдару, до демографического перехода армия должна быть призывная, а после - контрактная. На самом деле никакой связи тут нет. Это тришкин кафтан. Как ни крути, число потенциальных военнослужащих неизменно, будь у нас призыв или контракт. Собственно, во многих европейских странах армия вполне даже призывная, и даже с меньшим числом льгот, а то и вообще без льгот. Наоборот, в большинстве бедных стран с большим приростом населения армия как раз наемная, с постоянным кадром.
Проблема не в том, контрактная ли армия или призывная, а в том, как она устроена и чем занимается. В этом смысле лозунг отмены призыва (сам по себе очень правильный), жульнически использованный Ельциным в 96-м году, в нашей стране означает страусиный подход - те, кто его выдвигают (за исключением, конечно, тех, кто отстаивает его из подлинно принципиальных соображений борьбы с рабством и насилием), признают тем самым свою боязнь или неспособность предложить рецепт реформы армии и военной политики по существу. Обсуждение реальных вопросов, автоматически выводящих разговор на фундаментальные проблемы типа устройства России, ее положения в мире и т.д., они пытаются подменить псевдо-экономическим анализом второстепенных технических мелочей.
В-третьих, неожиданная зацикленность Гайдара на демографии отражается в нелепом до комичности пассаже:
"Демографический переход непосредственно влияет и на те проблемы, которые существуют в российской системе образования и здравоохранения. Это и низкое качество услуг, и взяточничество, и длинные очереди"
Длинные очереди и взятки как следствие демографического перехода - это подлинно новое слово в экономической науке!
Этот громкий пассаж служит переходом к скучно-техническим рассуждениям о реформе здравоохранения и высшей школы. Рассуждения - крайне мелки на фоне общего запева статьи, претендующей на анализ экономических перспектив страны "у целом". Эти рассуждения можно разбирать, обсуждать, но все это, с одной стороны, и так очевидно, а с другой - по большому счету, второстепенно...
И это - все. Печаль.
Спасибо Юре Кузнецову, что указал. Странный документ, очень странный.
Ну, про восстановительный рост, допустим, в целом убедительно. Хотя, конечно, в речи на съезде и в газетной статье не обязательно было щеголять именами Громана и Базарова. В конце концов, феномен этого роста вряд ли был уникален для России после первой мировой войны - это было общим местом для всех послевоенных стран.
Что Гайдар критикует использование статистики ВВП при социализме, но упускает из вида практически те же недостатки статистики ВВП и в любой другой системе, понятно. Тут уж ничего не поделаешь.
Но почему он сразу же переходит к теме демографического перехода? Каким интеллектуальным вывертом толкнуло его в этом направлении? Почему именно эту тему он счел настолько важной, что посвятил ей большую часть доклада?
Что Россия не уникальна по своих демографическим тенденциям - открытие не великое. Выводы же он из этого наблюдения делает совершенно удивительные.
Во-первых - он одновременно выдумывает жупел пугающего наплыва иммигрантов из соседних стран и сразу же призывает к расширению этого наплыва, но уже на организованной основе.
Может быть, это вообще типичная особенность России - меряться исключительно со Штатами? Или это особенность ленивого ума - обнаруживать одну-единственную аналогию и танцевать исключительно вокруг нее одной, не утруждая себя поисками других аналогий?
Даже если отвлечься от истории американской иммиграции, очень сложной и непрямолинейной, со множеством кризисов и проблем, и далеко не однозначной с точки зрения своей интерпретации - то почему Гайдар не вспоминает Японию, где идет то же старение, но массовый завоз рабочей силы не выходит (и не выйдет!) за пределы досужей болтовни? Почему он не говорит о Финляндии, об Ирландии, об Италии? Почему он вообще не задумывается над тем, что массовая иммиграция из стран третьего мира была в Европе (в тех странах, где она вообще имела место) феноменом сравнительно краткосрочным, вызывалась исключительно идиотской социальной политикой, привела к нескончаемой головной боли, неизвестно еще к чему приведет в будущем - и никаких экономических проблем не решила?
Одно дело - перемещение в Россию русских из бывших республик. Призывать к этому, конечно, не следует, но если люди едут - помогать им в этом есть дело правильное, справедливое, законное. Другое дело - завоз "иностранной рабочей силы". Выдвигать такое вздорное предложение - крайняя безответственность и бездумность для аналитика вообще, а для политика - просто недопустимая ошибка. Из тех, которые хуже преступления.
Во-вторых, он привязывает демографию к военной реформе.
По Гайдару, до демографического перехода армия должна быть призывная, а после - контрактная. На самом деле никакой связи тут нет. Это тришкин кафтан. Как ни крути, число потенциальных военнослужащих неизменно, будь у нас призыв или контракт. Собственно, во многих европейских странах армия вполне даже призывная, и даже с меньшим числом льгот, а то и вообще без льгот. Наоборот, в большинстве бедных стран с большим приростом населения армия как раз наемная, с постоянным кадром.
Проблема не в том, контрактная ли армия или призывная, а в том, как она устроена и чем занимается. В этом смысле лозунг отмены призыва (сам по себе очень правильный), жульнически использованный Ельциным в 96-м году, в нашей стране означает страусиный подход - те, кто его выдвигают (за исключением, конечно, тех, кто отстаивает его из подлинно принципиальных соображений борьбы с рабством и насилием), признают тем самым свою боязнь или неспособность предложить рецепт реформы армии и военной политики по существу. Обсуждение реальных вопросов, автоматически выводящих разговор на фундаментальные проблемы типа устройства России, ее положения в мире и т.д., они пытаются подменить псевдо-экономическим анализом второстепенных технических мелочей.
В-третьих, неожиданная зацикленность Гайдара на демографии отражается в нелепом до комичности пассаже:
"Демографический переход непосредственно влияет и на те проблемы, которые существуют в российской системе образования и здравоохранения. Это и низкое качество услуг, и взяточничество, и длинные очереди"
Длинные очереди и взятки как следствие демографического перехода - это подлинно новое слово в экономической науке!
Этот громкий пассаж служит переходом к скучно-техническим рассуждениям о реформе здравоохранения и высшей школы. Рассуждения - крайне мелки на фоне общего запева статьи, претендующей на анализ экономических перспектив страны "у целом". Эти рассуждения можно разбирать, обсуждать, но все это, с одной стороны, и так очевидно, а с другой - по большому счету, второстепенно...
И это - все. Печаль.
http://www.mn.ru/issue.php?2002-47-45
"Я очень доверяю президенту"
Дмитрий Фурман
Бедные и немолодые любят Владимира Путина крепче, чем молодые и богатые
Передо мной - данные проведенного в 2002 году всероссийского опроса (1541 человек, во всех регионах), последнего из серии опросов, проводившихся с 1990 года Академией наук Финляндии для исследования изменения ценностей российского общества в постсоветский период. (Я участвовал в этом исследовании и опубликовал вместе с финскими коллегами ряд работ, посвященных прежде всего изменению отношения к религии.) В этот последний опрос был включен вопрос о доверии к президенту. И ответы на него и их взаимосвязь, корреляции с ответами на другие вопросы дают, мне кажется, очень интересную картину нашего массового политического сознания.( Read more... )
За президента - большинство, но прежде всего за него - низшие социальные слои, жители деревни или люди, родившиеся в деревне, необразованные, бедные, скорее женщины, чем мужчины. Это - новое явление. У Ельцина опора была иной. В 1991 и 1996 годах те, кто моложе, образованнее и богаче, и жители крупных городов в подавляющем большинстве были за Ельцина, и ельцинское большинство состояло из них плюс той части традиционалистского электората, которая, хотя и сочувствовала коммунистам, все равно голосовала за власть, ибо иначе не умеет. Теперь этот традиционалистский социальный слой, очевидно, будет едва ли не целиком голосовать за президента в подавляющем большинстве и с иными чувствами - не как за "меньшее зло" по сравнению с безначалием, хаосом, перспективой гражданской войны и т.д., а с любовью и "большим доверием". Что же произошло за последние годы, как власть смогла приобрести новую социальную базу и, очевидно, частично потеряла, начала терять старую?
Для традиционалистского народного сознания "настоящая" власть - это власть "от Бога", то есть от кого угодно, только не от самого народа. Власть Ельцина была новой и революционной и вроде бы поставленной народом. Поэтому сознание народных масс не полностью воспринимало ее как нормальную, "настоящую" власть - как когда-то воспринималась царская и как затем (и не с самого начала, а со сталинских времен) стала восприниматься советская. "Красно-коричневая" оппозиция 90-х - это не столько протест против власти, сколько протест против "ненастоящей" власти и стремление вернуться к "настоящей", какой она была в прошлом. Но передача власти от Ельцина к Путину именно тем, что народ в ней практически не участвовал, что выборы не только реально были безальтернативными, но и осознавались (с чувством облегчения и благодарности) как безальтернативные, как ритуал присяги новому монарху, сделала для нашего традиционалистского народного сознания президентскую власть полностью легитимной. Какую политику ведет царь - дело второстепенное, главное, чтобы власть его была независимой от народа и чтобы правил именно он (а не бояре). И Путин в народном сознании (реальности отношений Путина и бояр мы просто не знаем) именно такой царь.
Третий раз в своей истории Россия в разных идеологических формах воспроизводит одну и ту же модель власти - "безальтернативной" и опирающейся на традиционалистское сознание народных масс. И каждый раз в оппозиции к ней - модернизированные, образованные и обеспеченные городские слои, которым нужны "права человека" и которые постепенно подтачивают власть, прокладывая путь на первом витке спирали - к 1917 г., на втором - к 1991 г., а теперь - к какому-то будущему году.
Но в третий раз все "мягче". Власть - слабее (она не прямо от Бога, как царская, и даже не от Великой Октябрьской революции, как советская, а все-таки вроде бы от выборов), ее "безальтернативность" - стыдливая, закамуфлированная. Модернизированный слой - мощнее, традиционалистский - уже (традиционная деревня исчезнет, очевидно, еще при нынешнем поколении). Поэтому все процессы будут идти быстрее.
"Я очень доверяю президенту"
Дмитрий Фурман
Бедные и немолодые любят Владимира Путина крепче, чем молодые и богатые
Передо мной - данные проведенного в 2002 году всероссийского опроса (1541 человек, во всех регионах), последнего из серии опросов, проводившихся с 1990 года Академией наук Финляндии для исследования изменения ценностей российского общества в постсоветский период. (Я участвовал в этом исследовании и опубликовал вместе с финскими коллегами ряд работ, посвященных прежде всего изменению отношения к религии.) В этот последний опрос был включен вопрос о доверии к президенту. И ответы на него и их взаимосвязь, корреляции с ответами на другие вопросы дают, мне кажется, очень интересную картину нашего массового политического сознания.( Read more... )
За президента - большинство, но прежде всего за него - низшие социальные слои, жители деревни или люди, родившиеся в деревне, необразованные, бедные, скорее женщины, чем мужчины. Это - новое явление. У Ельцина опора была иной. В 1991 и 1996 годах те, кто моложе, образованнее и богаче, и жители крупных городов в подавляющем большинстве были за Ельцина, и ельцинское большинство состояло из них плюс той части традиционалистского электората, которая, хотя и сочувствовала коммунистам, все равно голосовала за власть, ибо иначе не умеет. Теперь этот традиционалистский социальный слой, очевидно, будет едва ли не целиком голосовать за президента в подавляющем большинстве и с иными чувствами - не как за "меньшее зло" по сравнению с безначалием, хаосом, перспективой гражданской войны и т.д., а с любовью и "большим доверием". Что же произошло за последние годы, как власть смогла приобрести новую социальную базу и, очевидно, частично потеряла, начала терять старую?
Для традиционалистского народного сознания "настоящая" власть - это власть "от Бога", то есть от кого угодно, только не от самого народа. Власть Ельцина была новой и революционной и вроде бы поставленной народом. Поэтому сознание народных масс не полностью воспринимало ее как нормальную, "настоящую" власть - как когда-то воспринималась царская и как затем (и не с самого начала, а со сталинских времен) стала восприниматься советская. "Красно-коричневая" оппозиция 90-х - это не столько протест против власти, сколько протест против "ненастоящей" власти и стремление вернуться к "настоящей", какой она была в прошлом. Но передача власти от Ельцина к Путину именно тем, что народ в ней практически не участвовал, что выборы не только реально были безальтернативными, но и осознавались (с чувством облегчения и благодарности) как безальтернативные, как ритуал присяги новому монарху, сделала для нашего традиционалистского народного сознания президентскую власть полностью легитимной. Какую политику ведет царь - дело второстепенное, главное, чтобы власть его была независимой от народа и чтобы правил именно он (а не бояре). И Путин в народном сознании (реальности отношений Путина и бояр мы просто не знаем) именно такой царь.
Третий раз в своей истории Россия в разных идеологических формах воспроизводит одну и ту же модель власти - "безальтернативной" и опирающейся на традиционалистское сознание народных масс. И каждый раз в оппозиции к ней - модернизированные, образованные и обеспеченные городские слои, которым нужны "права человека" и которые постепенно подтачивают власть, прокладывая путь на первом витке спирали - к 1917 г., на втором - к 1991 г., а теперь - к какому-то будущему году.
Но в третий раз все "мягче". Власть - слабее (она не прямо от Бога, как царская, и даже не от Великой Октябрьской революции, как советская, а все-таки вроде бы от выборов), ее "безальтернативность" - стыдливая, закамуфлированная. Модернизированный слой - мощнее, традиционалистский - уже (традиционная деревня исчезнет, очевидно, еще при нынешнем поколении). Поэтому все процессы будут идти быстрее.
http://www.mn.ru/issue.php?2002-51-7
Мы живем в эпоху расцвета
Дмитрий Фурман
По всем рейтингам конца года Президент России называется как самый популярный политик и мужчина. На мой взгляд, громадные рейтинги Путина необъяснимы ни его личными качествами, ни великими свершениями в стране. Но любовь и не бывает основана на бесстрастной оценке плюсов и минусов, она сама определяет восприятие, заставляет не замечать плохое и, наоборот, фиксировать хорошее. Представим себе, что операция по уничтожению террористов, в ходе которой погибло столько заложников, происходила бы при Ельцине или Горбачеве. Возмущению не было бы предела. А как на все лады повторялась бы фраза об обрезании журналиста! Поскольку Путина любят, плохое уходит от него как с гуся вода. Но откуда же сама любовь?
Конечно, природа нашей власти предрасполагает к любви. Если ты знаешь, что правитель "безальтернативен", не любить его психологически труднее, чем любить. Если не любишь - ничего не изменится, но будешь чувствовать себя несчастным. Однако любовь к Путину больше, чем минимум психологического приспособления к неизбежному. Ельцина, например, лишь воспринимали как меньшее зло.
Если дело не в личности и не в общей склонности любить начальство, значит, дело в специфической ситуации. Это ситуация правителя, получившего власть от тех, кто совершил революцию, когда она уже кончилась.
( Read more... )
Однако комбинация факторов, порождающая любовь к Путину, очень специфична. И хотя Путин вполне сможет передать власть, - передать любовь, вызванную особой ситуацией, он не сможет. Кризис и выход из него отойдут в прошлое, и теперешний порядок и прекращение обнищания через 10 - 15 лет люди будут воспринимать без всякой благодарности и мечтать о лучшем. И как от Путина отскакивает все плохое, так к его преемникам все плохое будет липнуть.
Мы живем в "золотое" время расцвета постсоветской российской системы, основанной на безальтернативной президентской власти, время искренней любви народа к данному ему властителю. Очень вероятно, что другого такого уже не будет.
Дмитрий ФУРМАН, политолог, Институт Европы РАН
Мы живем в эпоху расцвета
Дмитрий Фурман
По всем рейтингам конца года Президент России называется как самый популярный политик и мужчина. На мой взгляд, громадные рейтинги Путина необъяснимы ни его личными качествами, ни великими свершениями в стране. Но любовь и не бывает основана на бесстрастной оценке плюсов и минусов, она сама определяет восприятие, заставляет не замечать плохое и, наоборот, фиксировать хорошее. Представим себе, что операция по уничтожению террористов, в ходе которой погибло столько заложников, происходила бы при Ельцине или Горбачеве. Возмущению не было бы предела. А как на все лады повторялась бы фраза об обрезании журналиста! Поскольку Путина любят, плохое уходит от него как с гуся вода. Но откуда же сама любовь?
Конечно, природа нашей власти предрасполагает к любви. Если ты знаешь, что правитель "безальтернативен", не любить его психологически труднее, чем любить. Если не любишь - ничего не изменится, но будешь чувствовать себя несчастным. Однако любовь к Путину больше, чем минимум психологического приспособления к неизбежному. Ельцина, например, лишь воспринимали как меньшее зло.
Если дело не в личности и не в общей склонности любить начальство, значит, дело в специфической ситуации. Это ситуация правителя, получившего власть от тех, кто совершил революцию, когда она уже кончилась.
( Read more... )
Однако комбинация факторов, порождающая любовь к Путину, очень специфична. И хотя Путин вполне сможет передать власть, - передать любовь, вызванную особой ситуацией, он не сможет. Кризис и выход из него отойдут в прошлое, и теперешний порядок и прекращение обнищания через 10 - 15 лет люди будут воспринимать без всякой благодарности и мечтать о лучшем. И как от Путина отскакивает все плохое, так к его преемникам все плохое будет липнуть.
Мы живем в "золотое" время расцвета постсоветской российской системы, основанной на безальтернативной президентской власти, время искренней любви народа к данному ему властителю. Очень вероятно, что другого такого уже не будет.
Дмитрий ФУРМАН, политолог, Институт Европы РАН