borislvin

Прочитал у Олега Пшеничного:

"Две площадки в Москве — «ДК Рассвет» и студия «Фотофактура» — отказались проводить у себя поэтический вечер RT на тему специальной военной операции по защите Донбасса.
Телеканал RT готовит поэтический вечер, на котором поэты будут читать стихи на тему специальной военной операции, а музыкальные группы представят свои произведения, посвящённые СВО.
Однако при поиске площадок в Москве телеканал столкнулся с отказом представителей некоторых из них из-за тематики мероприятия, связанной со спецоперацией на Украине.
В частности, представители площадки «ДК Рассвет» изначально подтвердили бронь, но впоследствии, узнав тематику мероприятия, заявили, что у них всё забронировано до конца года.

https://www.facebook.com/oleg.pshenichny/posts/pfbid0uMNDczaEPc49K3qpzxNcQ6D6K3DkmNSRU1otJbhsBC7GFMNUA4eogjNcpEhZgUAFl

- и сразу вспомнил классику:

****************************

Белинский - самая деятельная, порывистая, диалектически-страстная натура бойца - проповедовал тогда индийский покой созерцания и теоретическое изучение вместо борьбы. Он веровал в это воззрение и не бледнел ни перед каким последствием, не останавливался ни пред моральным приличием, ни перед мнением других, которого так страшатся люди слабые и не самобытные: в нем не было робости, потому что он был силен и искренен; его совесть была чиста.

- Знаете ли, что с вашей точки зрения, - сказал я ему, думая поразить его моим революционным ультиматумом, - вы можете доказать, что чудовищное самодержавие, под которым мы живем, разумно и должно существовать?

- Без всякого сомнения, - отвечал Белинский и прочел мне «Бородинскую годовщину» Пушкина.

Этого я не мог вынести, и отчаянный бой закипел между нами. Размолвка наша действовала на других, круг распадался на два стана. Бакунин хотел примирить, объяснить, заговорить, но настоящего мира не было. Белинский, раздраженный и недовольный, уехал в Петербург и оттуда дал по нас последний яростный залп в статье, которую так и назвал "Бородинской годовщиной".

Я прервал с ним тогда все сношения. <...>

<...>

Теперь возвратимся к Белинскому.

Через несколько месяцев после его отъезда в Петербург в 1840 году приехали и мы туда. Я не шел к нему. Огареву моя ссора с Белинским была очень прискорбна, он понимал, что нелепое воззрение у Белинского была переходная болезнь, да и я понимал, но Огарев был добрее. Наконец он натянул своими письмами свидание. Наша встреча сначала была холодна, неприятна, натянута, но ни Белинский, ни я - мы не были большие дипломаты, в продолжение ничтожного разговора я помянул статью о "бородинской годовщине". Белинский вскочил с своего места и, вспыхнув в лице, пренаивно сказал мне:

- Ну, слава богу, договорились же, а то я с моим глупым нравом не знал, как начать… Ваша взяла; три-четыре месяца в Петербурге меня лучше убедили, чем все доводы. Забудемте этот вздор. Довольно вам сказать, что на днях я обедал у одного знакомого, там был инженерный офицер; хозяин спросил его, хочет ля он со мной познакомиться? "Это автор статьи о бородинской годовщине?" - спросил его на ухо офицер. - "Да". - "Нет, покорно благодарю", - сухо ответил он. Я слышал все и не мог вытерпеть, - я горячо пожал руку офицеру и сказал ему: "Вы благородный человек, я вас уважаю… Чего же вам больше?

http://gertsen.lit-info.ru/gertsen/proza/byloe-i-dumy/4-glava-xxv.htm